Читать книгу - "Год Людоеда. Игры олигархов - Петр Кожевников"

Галина: Зачем ты так? Ты же ее любишь.

Арсений мечется по дому, собирая вещи. Это ружье, нож, консервы, спички, которые рассыпаются в его дрожащих руках, одежда. Предметы судорожно запихиваются в рюкзак. Он пытается запалить дом, но, услышав звук мотора, убегает. Собака истошно лает и рвется с цепи.

Фрол подъезжает к ручью. На окропленных кровью простынях — дочь лесника. Руки ее связаны за спиной рубахой парня. Галина бросается к дочери. Горе.

Арсений скрывается, по возможности используя рельеф местности и растения. Он задыхается и что-то бормочет. В глазах — ужас и ненависть.

Фрол дает собаке понюхать рубаху парня, отстегивает карабин и, отпустив пса, следует за ним на мотоцикле.

Арсений переправляется через водоем.

Галина ведет обезумевшую дочь к дому.

Лесник оставляет мотоцикл. Пересекает ручей.

Между деревьев различаются бегущие силуэты Арсения, Фрола и собаки. Арсений стреляет. Пес настигает беглеца. Пес ранен. Схватка. Нож выручает Арсения. Окровавленный, он освобождается от трупа собаки.

На Арсения наваливается лесник. Бьет. Оглушает. Связывает.

Фрол сажает пленника на цепь. Хозяйка подбегает с лопатой и жестоко бьет юношу по голове. Лесник препятствует ей в убийстве, втолковывая что-то, плохо различимое в общем оре.

— Ты приютил паскудину!

— Я ему жизнь хуже смерти устрою!

— Не бейте, не бейте! Мать денег вышлет, мы заплатим, я женюсь!

Пленник с воем прячется в конуре.

Ночь. Арсений пытается освободиться от ошейника. Это тщетно. Он вспоминает…

Он — дома. Протягивает руку и включает видеомагнитофон. На экране — бои без правил. Закуривает. В комнату въезжает сервировочный столик с завтраком. Манная каша с малиновым вареньем, бутерброды, дымящийся кофе. Мать улыбается ему, вручает свежие газеты.

Хозяин бьет пленника. У него — плетка и палка. Удары плеткой — по телу, палкой — по голове. Юноша забивается в конуру, но и там ему нет спасения от жерди.

Хозяин: Вой, сука! Вой, а то замордую!

Катя на корточках — около Арсения. Гладит его, прикладывает к ранам какие-то травы.

За ними подглядывает хозяйка. Пленник обнимает дочь лесника. Она отстраняет его.

Катя штопает его вещи.

Галина и Фрол — в постели. Во время их близости хозяйка представляет на месте мужа грязного, одичавшего пленника. С цепью на шее он ласкает ее.

Снег. Юноша — в доме, в тамбуре, который также и прихожая, — он съежился на соломе. По телу пробегает судорога. Он стонет.

Весна. Фрол усаживает дочь в коляску. Заводит мотоцикл. Их провожает хозяйка.

Конура. Юноша стачивает о камень ногти. Одежда его — полная рвань. Его волосы разбрасываются по земле, когда он пьет воду из миски, стоя на четвереньках.

Лесник сидит в приемной роддома. Он вспоминает, как, напоив водкой до бесчувствия, овладел когда-то своей будущей женой, как бил ее, беременную, подозревая измену и чужое отцовство. Фрол кивает, подтверждая то, что именно из-за его поведения дочь уродилась неполноценной.

Роды затягиваются. Выходит врач. Лицо его озабочено.

Фрол: Ну что, скоро?

Доктор (глядя в пространство): Не хочу тебя пугать, но все может кончиться очень плохо.

Хозяйка бродит около конуры. Поглядывает на Арсения. Он спит на боку, разбросав конечности. Рванье обнажает его тело. Галина любуется пленником, тяжело дышит и со стоном приседает.

Фрол в отчаянии сжимает кулаки… Напротив — акушер.

— Вы ее спасете?

— Мы ее уже не спасли.

— А ребенок?

— Знаете, это что-то совершенно необычное. Я разделяю твое горе, но родиться мертвым для него лучше, чем живым. Скорее всего, он сможет существовать только в больничных условиях.

— Ах так. Понимаю. Это все из-за меня. Я должен все рассказать. Скажи, чтоб вызвали милицию.

Хозяйка приближается к пленнику. Ласкает его. Вожделение и жажда мести разрывают Арсения. Галина ощупывает грубые шрамы на его теле, целует их.

Фрол: Да, я посадил его на цепь. Да, я бил его. Да-да-да! А теперь я не знаю. Я могу его усыновить? Милиционер разводит руками.

Пленник давит хозяйку, насилуя. Он давится сам, сплетаясь с телом хозяйки.

Лесник везет на мотоцикле двух милиционеров. Он напряженно смотрит туда, где виден его дом.