Читать книгу - "Дочерь Божья - Льюис Пэрдью"

— Такие же ловушки использовали до объединения восточные немцы на границе с Западной Германией, — сказала Зоя.

Еще были ямы с кольями на дне.

— А это как в Северном Вьетнаме, — добавил Сет.

Контейнеры с напалмом были установлены так, чтобы сжечь тех, кто приводил в действие механизм. Те же, кому удалось избежать пламени, погибали от удушья. В более просторных отсеках шахты, где порода была стабильнее, под слоем соли скрывались противопехотные мины. Все это было на картах — вместе со способами, позволяющими избежать или обезвредить ловушки. Но мысль о ловушках, поставленных в последний момент, продолжала изводить Сета — как и одно примечание, сделанное от руки на обложке.

— Что значит Pfeil? — спросил у Гюнтера Сет.

— Стрела, — ответил австриец.

Но других упоминаний о стрелах они не нашли. Сет не думал о них вплоть до этого момента, когда начал составлять мысленный список того, что прячется в темноте, защищая вход.

Свет фонарика Гюнтера в тоннеле, казалось, стал ярче. Сет быстро сообразил: это из-за того, что стены тоннеля стали белыми. Колонна ускорила шаг — всем хотелось побыстрее выйти из тоннеля сомнительной прочности, с его трухлявыми сваями, в более надежные соляные пласты. Мгновение спустя фонарик Гюнтера, казалось, погас, потому что они вошли в зал размером с университетскую аудиторию. Гюнтер остановился.

— Включите на минуту фонарики, — сказал он. Сет, Зоя и Страттон ошеломленно ахнули, оглядев просторное белое помещение. — Солевые пласты считаются очень стабильными, — сказал Гюнтер. — Нацисты, помимо хранения краденых шедевров и сокровищ, практически переносили в подобные шахты целые заводы: здесь они могли работать без угрозы бомбардировок союзников. В окрестных горах полно таких укрытий.

Потом заговорил Морген:

— Некоторые использовались евреями и другими людьми, которые хотели укрыться от нацистов. На другой стороне долины есть камеры, запечатанные, как склепы. Там лежат тела людей, казненных нацистами, которые искали места под склады и находили в таких помещениях целые семьи.

Он грустно отвернулся и кивнул Гюнтеру, который снова попросил выключить фонарики. Когда Сет пошел вперед, он заметил, что в соли проложена светло-коричневая тропа: без сомнения, ее протоптали Гюнтер и его помощники, когда рубили штольню в шахту Хаберсам. Отряд двинулся по этой тропе, обходя штабель досок, ржавые металлические леса и груду соли, что обрушилась с потолка.

— Если не копать шахты в правильных местах, со временем вода сделает вот так.

Несколько минут спустя они вышли из огромного белого помещения в просторный коридор. Свет фонарика Гюнтера отражался в его белых стенах так, что казалось, будто соль светится сама. Примерно через пятьдесят ярдов коридор начал сужаться: по бокам почти до потолка были насыпаны огромные груды соли.

— То, что мы убирали из прохода, — объяснил Гюнтер.

Они прошли еще пятьдесят ярдов и достигли неровной дыры в стене. Колонна остановилась. Длинная соляная насыпь преграждала путь в другом направлении, насколько хватало света фонарика.

— Вот оно, — произнес Гюнтер с такой гордостью, какая могла звучать в голосе Микеланджело, завершившего Давида. Они сгрудились у прохода. Сет забрался на соляную осыпь, чтобы лучше видеть. Зоя полезла наверх вслед за ним. Проем был примерно шести футов в высоту и немного меньше трех футов в ширину. Он напомнил Сету открытый гроб. Гюнтер посветил туда фонариком, и луч явил их взору длинный прямой проход, уходивший во тьму. Сет посмотрел на часы: около часа пополудни.

— Мне бы хотелось еще раз напомнить кое-что, пока мы не вошли в тоннель, — сказал Гюнтер. — Для начала не забывайте, что здесь повсюду закопаны противопехотные мины. На планах указано лишь их приблизительное расположение — кроме входа в хранилище с сейфом. Там они поставлены очень плотно. — Он посмотрел на крупного, коротко стриженного мужчину за пятьдесят, который помог поймать Страттона прошлой ночью. — Именно по этой причине Рихард пойдет впереди с металлоискателем. Надеюсь, детонаторы заржавели, но мы не можем быть в этом уверены… Помните, — предостерег их Гюнтер, — мы никогда не были в самой шахте Хаберсам. Нам нужны были планы, которые вы достали из банковского сейфа, чтобы убедиться, что мы не сделаем того, что может привести к нашей гибели или, что хуже, повредит Страсти. И из-за различий в нацистских планах шахт и схемах компании мы не знаем точно, в какую часть шахты Хаберсам выведет нас этот проход.

— Это значит, что наш прогноз, к каким ловушкам мы выйдем, может оказаться ошибочным? — спросила Зоя. Гюнтер кивнул:

— Но мне кажется, я знаю, где мы выйдем.

— Молю Господа, чтобы вы были правы, — сказал отец Морген. Потом, уже у всей группы, он спросил: — Вы не хотите помолиться, прежде чем мы войдем?

Все кивнули. Сет вспомнил старую поговорку о том, что в окопах атеистов не бывает. Он отделился от группы.

Морген начал читать двадцать второй псалом:

— Господь — Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться. Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим, подкрепляет душу мою, направляет меня на стези правды ради имени Своего.

Она покоит, тихо думала Зоя. Она водит; Она подкрепляет; Ради Ее имени.

Пока священник читал псалом, голос его окреп и стал громче:

— Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной; Твой жезл и Твой посох — они успокаивают меня. Ты приготовил предо мною трапезу в виду врагов моих; умастил елеем голову мою; чаша моя преисполнена. Так благость и милость да сопровождают меня во все дни жизни моей, и я пребуду в доме Господнем многие дни.

В тускло освещенном коридоре под горой все, кроме Сета, тихо пробормотали «аминь». Он промолчал.

Потом, взяв темный горный каравай грубого помола и флягу с водой, Морген преломил хлеб и причастил всех. Сет не подошел. После этого все молча поели. Потом, как парашютисты у зоны высадки, они задумались о бренности бытия. Сет и Зоя стояли обнявшись. Он чувствовал ее тепло и ее любовь и хотел вернуть себе ту духовную уверенность, что нынче подводила его.

Наконец без дальнейших колебаний — они обсудили все столько раз, что еще один диспут был бы ненужной проволочкой, — Рихард Штер вступил в проход. За ним шли Гюнтер, потом Сет, Зоя, отец Морген и, наконец, Джордж Страттон.

— Я люблю тебя, — сказала Зоя Сету, когда он сделал первый шаг.

— Я тоже тебя люблю, малышка, — ответил он и поцеловал ее. После чего неохотно повернулся и пошел за нескладной, но крепкой фигурой Гюнтера по узкому коридору. Они шли меньше минуты, когда коридор вдруг наполнился шумом текущей воды.

— Что это? — спросил Сет.

— Подземный поток, — ответил Гюнтер, не замедляя шага. — Я слышу его уже много лет. Раньше он меня пугал. — Он помолчал, словно подыскивая нужные слова. — Теперь он кажется мне старым другом.