Читать книгу - "Фатальная ошибка - Джон Катценбах"

Сквозь стены и ее страхи до нее донесся голос Кэтрин:

— Эшли!

— Да? — выдавила она.

— У нас полиция. Ты можешь спуститься.

Выйдя на верхнюю площадку лестницы, она увидела Кэтрин в коридоре рядом со средних лет полицейским в шляпе Дымняшки.[28]Он держал в руках блокнот и карандаш и качал головой.

— Понимаю вас, миссис Фрейзир, — говорил он несколько озадаченно. Кэтрин была явно раздосадована. — Но не могу же я оповещать все посты и патрули, чтобы они задержали человека, которого вы сами пригласили к себе в дом, только потому, что он одержим любовью к мисс Фримен!.. Добрый вечер, мисс Фримен. Не могли бы вы сойти вниз?

Эшли спустилась по лестнице.

— Скажите, этот парень бил вас или угрожал?

— Да все, что он говорил, было угрозой, сержант Коннорс! — сердито вмешалась Кэтрин. — И дело было даже не в самих словах, а в том, как он произносил их.

— Вы оставались наверху, мисс? — обратился полицейский к девушке. — Вы не были свидетельницей этого разговора?

Эшли покачала головой.

— Значит, он не производил в отношении вас никаких действий, за исключением того, что явился сюда?

— Нет, не производил, — беспомощно ответила она.

Полицейский покачал головой, закрыл блокнот и снова повернулся к хозяйке дома:

— Если бы вы сказали, миссис Фрейзир, что он ударил вас и до смерти напугал, что он произвел какое-нибудь физическое действие, тогда у нас было бы к чему придраться. Если бы он размахивал оружием или хотя бы самовольно вторгся на вашу территорию… Но мы не можем арестовать человека только за то, что он признался в любви к мисс Фримен. — Он улыбнулся и шутливо добавил: — Думаю, все парни без исключения влюбляются в мисс Фримен.

— Что за наказание! — воскликнула Кэтрин, топнув ногой. — Вы хотите сказать, что совсем не можете помочь нам?

— Можем, если будем уверены, что совершено нечто противозаконное.

— А преследование? Разве это не противозаконно?

— Да, это противозаконно. Но сегодня-то ничего такого не было, не так ли? Если бы вы доказали, что он постоянно преследует мисс Фримен, то судья отдал бы запретительный приказ. И тогда, если бы парень подошел к ней ближе чем на сто ярдов, мы могли бы арестовать его. Это развязало бы нам руки, так сказать. А без этого… — Полицейский перевел взгляд на девушку. — Вы не пытались добиться такого приказа в Бостоне, где вы живете?

Эшли помотала головой.

— Подумайте о том, чтобы сделать это. Правда… — замялся он.

— Что «правда»? — потребовала Кэтрин.

— Я не хочу порождать у вас всякие сомнения…

— Какие сомнения?

— Тут нужно соблюдать осторожность. Иногда запретительные приказы приносят больше вреда, чем пользы, и провоцируют насильственные действия. Поговорите с профессионалом, мисс Фримен.

— Мы уже говорим с профессионалом! — взорвалась женщина. — В конце концов, сержант, разве защищать людей — не ваша профессиональная обязанность?

— Я имею в виду специалиста по всяким тонким личным отношениям.

Кэтрин покачала головой, но ей хватило ума прекратить пререкания. Портить отношения с местной полицией было ни к чему.

— Если он появится снова, миссис Фрейзир, позвоните на подстанцию, и я пришлю к вам человека. В любое время дня или ночи. По крайней мере такую помощь мы можем вам оказать. Он будет знать, что полиция рядом, и это поможет его сдерживать. Это все, что я могу сделать для вас.

Полицейский театральным жестом сунул блокнот и карандаш в карман куртки и направился к двери. Однако на пороге он задержался с несколько неловким видом.

— Понимаете, у нас связаны руки, — сказал он. — Я составлю отчет об этом вызове, если вы обратитесь к судье за запретительным приказом.

— Вот спасибо! — сердито фыркнула Кэтрин. — Успокоили. Это все равно что требовать, чтобы вызывали пожарную команду только после того, как дом сгорел.

— Мне очень жаль, но мы тут бессильны. Мне действительно жаль, миссис Фрейзир. Я понимаю, что все это очень неприятно. Но я уже сказал, звоните нам, если он явится снова, и мы тут же примчимся.

Неожиданно полицейский поднял голову и прислушался.

— Господи Исусе! — бросил он. — Кто-то очень спешит сюда.

Тут и Кэтрин с Эшли услышали рычание мчавшегося на всех парах автомобиля. Девушке это рычание было знакомо. Оно приближалось, становилось громче, и вот уже фары осветили ближайшие деревья.

— Это мой отец, — объяснила Эшли.

Она думала, что с приездом Скотта почувствует облегчение и успокоится, так как он что-нибудь придумает. Но почему-то ничего подобного она не чувствовала.

* * *

— Я стала всерьез изучать страх, — сказала она. — Психологические реакции. Стрессы. Поведенческие аспекты. Я читаю учебники по психиатрии и социологические трактаты. Я читаю о том, как люди реагируют в различных критических ситуациях. Я делаю выписки, хожу на лекции, делаю все, что могу, чтобы разобраться в этом.

Отвернувшись к окну, она смотрела на ничем не омраченный загородный пейзаж.

— Здесь не чувствуется больничной атмосферы, — заметил я. — Все кажется таким тихим и надежным.

Она покачала головой:

— Это иллюзия. Просто страх принимает разные формы в разных местах. Все зависит от того, как сочетаются наши представления о том, что должно произойти, с тем, что происходит в действительности.

— А Майкл О’Коннел вселял страх?

Она криво усмехнулась:

— Некоторые люди обладают врожденным умением вселять в других страх. Гангстеры. Сексуальные маньяки. Религиозные фанатики. У них это получается легко и естественно. О’Коннел был одним из таких. Они как-то иначе относятся к жизни, чем вы или я или Эшли и ее родные. У О’Коннела не было ни привязанностей, ни сдерживающих начал, какие свойственны всем нам. Вместо этого у него была одна очень опасная черта.

— Какая?

— Ему страшно нравилось быть таким, каким он был.