Читать книгу - "Отстегните ремни - Катерина Кириченко"

Весы качнулись последний раз и великодушно склонились в сторону коньяка. Я завернула в Староконюшенный и увидела малюсенькую продуктовую лавку с безобразными решетками на окнах. А как насчет оформления витрин? Представила дизайн, который сейчас согрел бы душу. Выглядел он как большой белый плакат-растяжка с толстыми черными буквами: «Дешевый коньяк». И все, и нечего лицемерить, а то дизайн витрин… Кому он, к черту, нужен в наше непростое время?

Магазин выглядел как сельский лабаз: крохотный зал, раза в два меньше, чем моя гостиная в Амстердаме, с трех сторон по периметру огражденный прилавками. Каждая стена была украшена номером: 1, 2 и 3, написанными, как я и мечтала — на простом листе бумаги форматом А4, а за каждым из трех прилавков стоял свой продавец. Похожи они были как близнецы: три усталые девицы под окном, бесцветные и безвозрастные, с одинаково застывшими гримасами, определить которые можно как «чувство превосходст ва над покупателем».

— Коньяк подешевле и пачку… Нет! Две пачки «Marlboro», пожалуйста, — обратилась я к одной из них.

— Сигареты во втором отделе, — сказала девица, кивнув на стоящую напротив продавщицу.

— Господи боже! У вас тут не только прилавки, но еще и по отделам разбито? Круто! — выдохнула я с уважением к такой непоколебимой никакими перестройками консервативности.

Бесцветный полиэтиленовый пакетик тоже стоил денег — семь рублей! Я в шоке проморгалась и покачала головой.

— А что вы хотите? — спросила продавец с заранее заготовленной агрессией.

— Я? Я ничего уже не хочу кроме коньяка, — сказала я совершенно серьезно. — Хотя знаете… Дайте что-нибудь еще на закуску. Что у вас есть?

— Мармелад «Лимонные дольки» берут обычно под коньяк.

— Да? — Странный выбор, но, наверное, местным было виднее. — Ну дайте мне тоже лимонные дольки. Чтоб жизнь вообще медом не казалась. А то хорошо мне сегодня — нет слов!

Продавцы переглянулись, показывая взглядом, что «ходют тут»… «понаехали» в Москву идиотки типа меня…

— Да они сладкие. Мармелад же все-таки, — успокоила меня самая добрая из трех сестер.

Светлана жила в моем же Староконюшенном, на два дома дальше нас с Дашей. Засовывая на ходу в рот лимонные дольки, я вспомнила, что ничего сегодня толком не ела. Дольки оказались не просто сладкие, а приторные, и сахарный песок неприятно прилипал к пальцам.

— Хорошо прошла поездка? — спросила Светлана, открыв дверь. Потом присмотрелась ко мне повнимательнее и утешила: — Да все проходит. Перемелется — мука будет.

Я кивнула. Куда и зачем я ездила, я решила ей не рассказывать. Целее будет. Связываться со мной людям было опасно, и я старалась никого по возможности не вовлекать в детали своих приключений.

Забрав сонную уже девочку, я пошла домой. При приближении к ведущей в наш двор арке у меня привычно защемило от страха сердце. Оглянулась, вошла в арку, притормозила, выждала минуту и резко выглянула. Никого. Такими же уловками и оглядками добралась до подъезда. Двор казался абсолютно пуст.

Благополучно миновав основные опасные точки: подъезд, расстояние до лифта, выход из лифта на нашем этаже, я успокоилась, только забаррикадировавшись на все засовы железной двери.

— Ты у тети Светы поела? Тогда мыться и спать! — скомандовала я, решив, что пока я достаточно напьюсь, чтобы позвонить Дашиной маме, ребенок поспит спокойно хотя бы пару часов.

Назначать передачу ребенка в этой квартире я посчитала неразумным. Мне еще пригодится этот адрес, чтобы было где отсиживаться, ожидая, пока Денисов сделает мне поддельные документы на выезд. Так что придется после звонка будить Дашу и отводить куда-нибудь к ближайшей станции метро, где ее и подберет мамаша.

— А тетя Света сказала, что я очень красивая, — сказала девочка, раздеваясь у зеркала.

— Конечно, солнышко, ты очень красивая. Посмотри, какие у тебя яркие большие глазки. Как у твоего папы…

Пускай растут дети, которые не считают себя глистами, не носят жутких халатов и не переучиваются потом во взрослом возрасте красиво ходить! Может быть, Даше удастся прожить так, что ей потом не придется в середине жизни пылесосить по дальним углам своей памяти, выметая оттуда все скопившиеся за годы унижения, оскорбления, предательства и подлости, которые пришлось молча стерпеть или сделать самой… Я же просто налью туда себе сейчас для дезинфекции коньячку.

— Ты очень красивая, моя радость! И скоро поедешь, наконец, жить домой.

— К папе?

Я вздохнула:

— Нет, зайка. К маме.

— А к папе мы когда поедем?

— Ты — потом. А я — никогда. Мне пора уезжать уже. Я тут у вас загостилась. Мне тут не место. В смысле — просто нет для меня места тут, тесно у вас, самим ничего не хватает, вот и толкаетесь… И больно, надо заметить, толкаетесь так! До слез больно!

Даша посмотрела на меня внимательно:

— А ты где живешь? У вас там не толкаются?

— И у нас, конечно, тоже толкаются. Но шутя. Не больно. И всегда потом говорят «Sorry». А у вас толкаются — так толкаются, киска моя. Мне выпить надо, а ты ложись. Скоро-скоро ты поедешь к маме.

— А сказка? — спросила Даша с вызовом. — Почему ты мне давно сказку не рассказывала?

— Сказку?

Мне было жаль расставаться с ребенком, в душе что-то тянуло и щемило, и я была рада полежать с ней в обнимку, рассказывая ей сказку и глядя на прощанье в Максовские ее глаза. Я откупорила крышку бутылки и, прихлебывая коньяк прямо из горлышка, накрылась одеялом и прижалась к лежащей девочке, накручивая ее кудряшки себе на пальцы.

— Значит, так… Сказка… Про что сказку хочешь?

— Про маленькую девочку, которая заблудилась в лесу!

— Хорошо. Жила-была маленькая девочка… — я поцеловала Дашу в висок и сглотнула идиотские слезы. — Жила она хорошо. Ходила в школу и получала там хорошие оценки. Домик у нее был свой, ремонт она недавно сделала, красиво вышло, и душу ей очень грело…

— Маленькие девочки не делают ремонт! — возразила Даша.

— Ну почему не делают? Ну ладно, пускай не делают. Короче, жила себе девочка, жила, но что-то ее мучило, чего-то ей не хватало…

— Чего?

— Не знаю чего. Она и сама не понимала. Чего-то «настоящего».

— А у нее родители были? Они ее любили?

Я прихлебнула коньяку.

— Были, конечно, у нее родители. И любили ее очень. Но она тоже хотела любить кого-то, понимаешь? Вот у тебя есть твой Вася, и ей тоже кого-то хотелось иметь.

Даша понимающе кивнула и прижала зайца покрепче к груди.

— Дальше рассказывай!

— Ну, а дальше прознала девочка, что есть такой большой лес неподалеку, и там живет волк. Сильный такой, красивый… И решила девочка пойти в лес к нему знакомиться.