Читать книгу - "Убивающий взглядом - Татьяна Рубцова"

— Нет, ничего он не принес, с пустыми руками пришел.

— Ну, заначка, значит, была. В стиралке смотрела?

— Мой аспид в сливной бачок прятал.

Лида посмотрела на мальчика.

— Что дядя Паша делает? — спросила она неуверенно.

— Валяется.

— Где? — вырвалось у соседки.

— На полу, прямо посередине квартиры.

— Комнаты, ты хочешь сказать?

— Ну да.

— Вот упился.

Лиде не стоялось на месте. Слова о пропаже тех немногих вещей, которые они с мужем имели, задели ее за живое.

— Идешь, что ли, — спросила ее Анна Тимофеевна. — С тобой, что ли подняться, а?

Лида кивнула робко и благодарно и привычно уже подняла ребенка на руки.

До подъезда дошли всей толпой, и даже Сережа крутился тут же. Дальше, на этаж, поднимались втроем: соседка и Лида с сыном на руках.

— Ты бы оставила сына на улице.

— Нет. Он испугается.

Данилка же не дрожал, но и не интересовался окружающим.

Лида остановилась перед своей дверью, широко и одиноко распахнутой.

— Давай, я первая войду. Если что, убежать-то успеешь?

Лида кивнула.

— А вы как?

— Меня он не тронет. Это мы только с женами храбрые.

И с этими словами соседка переступила порог.

Лида просто физически чувствовала, как из квартиры тянет холодом, интуитивно отступила, соседка же скрылась за поворотом коридора.

— Паша, а Паша, Паша, — раздался ее мерный голос. — Паша. Лида!

С неожиданной смелостью Лида переступила порог.

Соседка, склонившись над лежащим ничком мужчиной, щупала ему запястье.

— Плохо ему что ли? Лид? Вроде и пульса нет. Ну-ка, помоги перевернуть.

Неуверенно опустив сына, Лида подошла к мужу.

— Давай-ка вместе перевернем. Держи за руку. Тяни. Вот так. Где у него сердце-то? У тебя нашатырь есть?

Лида с ужасом смотрела на вытянутое тело мужа с сильно перекрещенными ногами.

— Если «Скорую» сейчас вызвать, в вытрезвитель отвезут. Да и не приедут они. Давай-ка воду.

Лида не двигалась, стоя на коленях перед мужем.

— Да не плач ты. Дерьмо не тонет, а все по верху плавает. Оживет.

И соседка, вздыхая, с трудом поднялась на ноги и пошла на кухню. А когда вернулась с ковшом воды, то увидела молодую женщину, рыдающую на широкой, выпуклой даже в таком положении груди мужа, затянутой в футболку, увидела бледность его кожи и синеву век.

— Господи. Никак умер, — прошептала она, левой рукой прижимая к животу ковш, а правой крестясь.

Данил стоял в стороне и не моргая, смотрел на все своими широко открытыми круглыми глазами. Он не шевелился, не двигался, хотя взрослые вокруг стали суетиться.

Маму все еще рыдающую, подняли, усадили на диван, потом комната заполнилась совершенно чужими людьми. Они ходили, смотрели, несколько раз вспыхнул свет. Потом все ушли и унесли на носилках труп. А Лида все плакала. Соседки хлопотали над ней, потом разошлись по квартирам, махнув на все рукой, ушли обсуждать по своем квартирам, в кругу семьи, такую новость.

А Лида плакала, не в силах поверить в смерть того, кого боялась до дрожи, и, не смотря ни на что, любила так же сильно. Любила так, что терпела побои и издевательства, прощала и продолжала любить.

Лида никого ничего не видела. Она горько плакала и не почувствовала, как к ней подошел Данилка. Сначала он робко тронул ее колено, потом прижался к согнутой в локте руке, стараясь оторвать ее от лица.

— Мама, мама.

Лида подняла голову, еще ничего не понимая.

— Я убил папу.