Читать книгу - "Расколотые сны - Сидни Шелдон"

В это воскресенье церковь устраивала благотворительную ярмарку для сбора средств. Алетт принесла на продажу несколько своих работ. Пастор Фрэнк Селваджо с изумлением воззрился на картины.

– Это… Это просто потрясающе! Блестяще! Вам следовало бы выставить их в галерее. Алетт залилась краской:

– Да нет, не стоит. Это просто хобби. На ярмарке было полно народу. Прихожане привели своих друзей и родных, и возле игровых павильонов и лотков с товарами яблоку негде было упасть. Здесь торговали соблазнительными тортами, искусно сшитыми лоскутными покрывалами, домашними джемами в красивых горшочках, резными деревянными игрушками. Люди переходили от лотка к лотку, угощались сладостями и покупали совершенно ненужные им вещи.

– Ничего не поделаешь, все это в пользу бедных, – уговаривала какая-то женщина мужа.

Алетт в который раз оглядела картины, прислоненные к стенке киоска. В основном это были пейзажи в ярких сочных тонах, невольно приковывающие взгляд каждого зрителя. Но девушку переполняли сомнения и дурные предчувствия.

"Ты зря тратишь столько денег на краски, детка”.

– Привет! – окликнул темно-синий, очень приятный мужской голос.

Девушка обернулась. Незнакомый мужчина сосредоточенно рассматривал картины.

– Это вы нарисовали?

«Нет, кретин! Микеланджело спустился с неба и взял в руки кисть!»

– Вы очень талантливы.

– Благодарю вас.

«Что знают о таланте такие, как ты?!»

Рядом остановилась молодая пара.

– Ты только полюбуйся на эти краски! Настоящий вихрь! – восхищалась молодая женщина. – Послушай, я должна во что бы то ни стало заполучить этот пейзаж! Мисс, вы настоящий мастер!

И так продолжалось весь день, пока у Алетт не осталось ни одной картины. Люди, не скупясь, платили деньги и осыпали ее комплиментами. Ей очень хотелось поверить, но каждый раз темный занавес неизменно опускался, отсекая ее от всего мира.

«Господи, неужели они не понимают, что нагло обмануты? О какой красоте идет речь? Они просто издеваются надо мной!»

Среди праздношатающихся оказался владелец художественной галереи. По достоинству оценив работы Алетт, он, как и все остальные, посоветовал выставлять их на продажу.

– Я всего лишь любитель, – возразила Алетт и наотрез отказалась продолжать разговор. К вечеру она собрала выручку, положила в конверт и вручила пастору Селваджо. Сумма оказалась так велика, что Фрэнк удивленно покачал головой.

– Благодарю вас, Алетт. У вас действительно редкостный дар. Что может быть лучше, чем нести людям радость и красоту?

«Ты слышишь, мама? Слышишь?»

* * *

Бывая в Сан-Франциско, Алетт подолгу бродила по залам музея современного искусства и музея Де Янга, изучая коллекции американской живописи. Там она часто встречала молодых художников, увлеченно писавших копии знаменитых шедевров. По-видимому, это были студенты многочисленных художественных студий и школ. Как-то ее внимание привлек молодой человек лет тридцати, светловолосый и стройный, с мужественным умным лицом и проницательным взглядом больших ясных глаз. “Петуньи” Джорджии О'Киф его кисти казались едва ли не лучше оригинала. Заметив, что Алетт наблюдает за ним, художник вежливо кивнул:

– Привет.

Теплый, глубокий голос цвета гречишного меда.

– Здравствуйте, – робко пролепетала Алетт. Мужчина кивком показал на картину, над которой работал.

– Ну, как по-вашему?

– Bellissimo! Это действительно великолепно! – выпалила она и насторожилась, ожидая, что внутренний голос язвительно добавит: “Для жалкого любителя”.

Но ничего подобного не случилось. Алетт удивленно моргнула.

– Это действительно великолепно, – тупо повторила она.

– Рад слышать, – улыбнулся молодой человек. – Кстати, меня зовут Ричард, Ричард Мелтон.

– Алетт Питере.

– Вы часто сюда приходите?

– Si. Как только выдастся свободная минутка. Я живу не в Сан-Франциско.

– Где же в таком случае?

– В Купертино.

Никаких “Это не твое собачье дело” или “К чему вам знать?”. Просто “В Купертино”. Что это с ней творится?

– Знаю. Милый маленький городок.

– Мне он тоже нравится.

Не “Какого черта вам кажется, что это милый маленький городок?” или “Что вам вообще известно о милых маленьких городках?”, а всего лишь “Мне он тоже нравится”. Чудеса!

Ричард встал и принялся складывать мольберт.

– Я проголодался. Вы позволите угостить вас ленчем? В кафе музея прекрасно кормят. Лучше, чем в любом ресторане.

Алетт почти не колебалась. Обычно она холодно отвечала, что не обедает с незнакомыми людьми, или отделывалась грубостью, но на этот раз с готовностью кивнула:

– Va bene. С удовольствием.

Такого с ней еще никогда не бывало. Воздух, казалось, пронизали тонкие золотые нити, в душе звучала неслышная для посторонних музыка, и мрак сменился безоблачной голубизной.

* * *

Они прекрасно провели время, и въедливый голос ни разу не дал о себе знать. Разговор зашел о великих мастерах прошлого, и Алетт упомянула, что родилась в Риме.

– Я никогда не был в Италии, – с сожалением вздохнул Ричард. – Возможно, когда-нибудь…

Как было бы прекрасно гулять по Риму рука об руку с Ричардом!

К концу обеда Ричард случайно отвел глаза и заметил на противоположном конце зала своего товарища по комнате.

– Гэри! – окликнул он. – Не знал, что ты здесь будешь. Иди сюда, я тебя кое с кем познакомлю. Это Алетт Питере. Гэри Кинг.

Похоже, Гэри и Ричард были ровесниками и даже чем-то походили друг на друга, если не считать того, что у Гэри были густые, пышные локоны, доходившие до плеч.

– Рада познакомиться, Гэри, – вежливо пробормотала девушка.

– Гэри – мой лучший друг еще со школы.

– Совершенно верно. Не представляете, сколько компромата у меня накопилось на этого типа за все годы, проведенные вместе, так что, если желаете узнать интересные подробности, я всегда готов…

– Гэри, ты никуда не спешишь?

– Ну вот, всегда так. Вечно мне рот затыкают, – пожаловался Гэри. – Алетт, не забывайте, я всегда буду рад выложить все, что знаю. Привет. Еще увидимся.

Дождавшись, пока друг отойдет, Ричард тихо спросил:

– Алетт, могу я снова вас увидеть?

– Конечно. Мне бы тоже хотелось этого. “Очень хотелось бы. Ужасно”.

* * *

В понедельник Алетт рассказала Тони о новом знакомом.