Читать книгу - "Меченый - Уильям Лэшнер"

От нечего делать я размышлял над тем, как меня воспринимают окружающие. Видят ли они во мне молодого человека с многообещающим будущим, или я кажусь им жалким бледнолицым туристом в дешевом костюме и солнечных очках, купленных на автозаправке, который пытается с помощью крутой тачки, взятой напрокат, выдать себя за преуспевающего жителя Лос-Анджелеса? Придя к неутешительному выводу, я решил, что мне нет никакого дела до чужого мнения. Я был здесь, сидел в автомобиле с откидным верхом, рядом сидела красивая молодая женщина, и я направлялся на встречу с киномагнатом. Жизнь прекрасна, когда несешься по крайней левой полосе.

«Но когда же пробка рассосется?»

Проводив тоскливым взглядом Ронду Харрис до гостиницы, я позвонил Скинку и договорился с ним о встрече. Свидание состоялось в его пыльном офисе. Перекинувшись парой дежурных шуточек, мы принялись гадать, где прячется этот ублюдок Тедди Правитц. Дабы раскрепостить мысли, Скинк снял ботинки и лег на диван, а я ослабил узел галстука и сел в кресло.

– Что у нас на него есть, приятель? – спросил Скинк.

– Не много, – ответил я. – Жил в Калифорнии. Хотел заниматься кино.

– А кто не хочет? – сказал Скинк. – У меня самого была такая идея – снять фильм про частного детектива во Фресно, который валит банду рокеров, чтобы помочь одной огорченной дамочке. Суть в том, что она не так сильно огорчена и не такая уж дамочка. Осталось только написать сценарий. Кстати, что требуется, чтобы написать сценарий?

– Несколько свободных часов. Значит, ты жил во Фресно, да, Фил?

– Итак, он на Западном побережье, – уклонился от ответа Скинк.

– Надеюсь.

– Западное побережье большое.

– Возможно, район поиска удастся сократить. – Я вынул из кармана пиджака клочок бумаги и передал его Скинку.

– Что это такое?

– Список абонентов нашего мертвеца.

– Что-то я не понял.

– Здесь все входящие, исходящие и непринятые звонки за последнюю неделю с сотового телефона Стэнфорда Куика.

– Тебе его дали копы?

– Не совсем.

– А, теперь понял. Ты обыскал труп. – Скинк восхищенно улыбнулся.

– По всей видимости, один из номеров принадлежит парню, которого мы ищем. Для начала следует заняться Западным побережьем.

Скинк азартно приподнялся.

– Я попробую определить фамилии каждого абонента. Кроме того, пробью фамилии, которые накопал, пока следил за этим парнем, Лавендером Хиллом, и посмотрю, не подходят ли они.

– Прекрасно, – сказал я. – Тем временем я попробую получить другую наводку.

– От кого, приятель?

– От знакомой.

– Встречаешься с ней по делу или ради удовольствия?

– Она риелтор.

– А… Ну, с риелтором можно встречаться только по делу. – Скинк опять улегся на диван.

– Ты так и не объяснил мне свой план, – сказала Моника, сидя рядом со мной в красной машине с откидным верхом, взятой напрокат.

Она старалась перекричать рокот транспортного потока и громкое гудение ветра над головой, поскольку мы снова ехали.

– Какой план?

– У тебя нет плана?

– План может оказаться ошибочным. С другой стороны, стратегия – это способ действий, неизмеримо более подходящий к нашей ситуации. Предпочитаю стратегию.

– Хорошо. Ты так и не поделился со мной своей стратегией.

– Какой стратегией?

– У тебя нет даже стратегии?

– Я над ней работаю.

Моника повернулась ко мне и нахмурилась. Должен отметить, вид у нее был очаровательный. Черные волосы, убранные в аккуратный пучок, огромные круглые солнечные очки. Водителям, которые заглядывали в нашу машину, она должна была казаться спешившей на съемки восходящей звездой. А я, наверное, выглядел как ее бухгалтер.

– Все будет хорошо, – сказал я. – Эй, мы подъезжаем к Тихому океану. Чувствуешь запах?

– Нам нужно где-нибудь повернуть налево.

– Знаю. Но ведь это так здорово. Расслабься и дыши морским воздухом. Тихий океан, причалы Санта-Моники, пляж бодибилдеров…

Я выбрался с забитой машинами Четыреста пятой улицы, свернув на бульвар Венеции, и направился на запад, в сторону Тихоокеанского шоссе. Возможно, не самый короткий путь, но определенно красочный.

– Может, накачать бицепсы, чтобы восхищались местные?

– Лучше уж раздать всем увеличительные стекла.

– Веди себя прилично.

– Правда, Виктор. Какой у тебя план? Мы просто войдем и потребуем рассказать правду?

– Потребуем. Но учти: он подготовился к нашему визиту. Не знаю, упрячет ли он нас в кутузку или очарует до смерти, но в какую бы игру он ни играл, нам придется приспосабливаться. Я специально наделал шуму, чтобы он знал: за ним идет охота. И он занервничал. Предупредил меня через миссис Лекомт, чтобы я не мутил воду, и убил Стэнфорда.

– Как ты узнал его новое имя?

– Мне помогли.

Кафе «Китайские деликатесы на берегу озера» находилось отнюдь не на берегу и предлагало совсем не деликатесы. Принимая во внимание голые столы, разбитую вывеску и написанное иероглифами меню, клиент мог рассчитывать на одно – подхватить ботулизм. Но если он хотел отведать удивительное блюдо дим-сим, если не претендовал на льняную скатерть и серебряный подсвечник и если не страшился оказаться белой вороной среди желтой стаи, то лучшего места, чем «Китайские деликатесы», не было во всей Филадельфии.

– Ты совсем не ешь, – сказал я Шейле.

– Я не голодна.

– Но я заказал все это для нас. – Я указал на металлические пароварки и маленькие круглые тарелочки с аппетитными клецками.

– Я уверена, что ты найдешь им применение.

Она оказалась права. Я вдруг почувствовал зверский аппетит, словно кто-то твердил мне: «Наедайся, пока цел, потому что завтра можешь оказаться в кресле с недопитой выпивкой в руке и пулей в голове, и какой-нибудь мерзкий тип будет копаться в твоих карманах в поисках сотового телефона». Я поднял палочками клецку, окунул в соус и положил в рот: «С креветками. Вкусно».

– Если ты не голодна, – спросил я, – то зачем пришла?

– Потому что ты попросил.

– Все так просто?

– Почему бы и нет?

– Как жених?

– Прекрасно. Спасибо.

Улыбка была лукавой, губы коралловыми, глаза блестящими. Крашеные светлые волосы локонами ниспадали на плечи. Шейла относилась к тем женщинам, которые от встречи к встрече кажутся все красивее. «Интересно, как это у нее получается?»

– Ты продала квартиру в том кондоминиуме? – спросил я.