Читать книгу - "Фактор фуры - Алексей Евдокимов"

Я боялся, что у меня всерьез поврежден позвоночник, - но вроде пронесло: хотя болело неслабо, контроль над нижней половиной тела все же был. Кажется, у меня даже оказалось ничего не сломано, даже плечо - дай бог, просто сильный ушиб. Да и в лицо он мне попал, можно сказать, удачно: немного повыше - выбил бы глаз, а так только несколько верхних боковых зубов…

Нет, мне везло - мне ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО везло: когда я смог соображать, я понял, что по логике того, кто меня подставил - по такой простой и вполне безупречной логике, - меня, конечно, должны были замочить. Сразу или почти сразу. Я попал как полный, стопроцентный, двухсотпятидесятипроцентный лошара: эти отморозки приняли меня за провокатора, они не могли не принять меня за провокатора - ихний Фарах не мог не принять. Он бы мог велеть просто мочкануть меня, мог бы предварительно расспросить - и что бы я ему рассказал, даже если б за дело взялись «двадцать арабов с кусачками и паяльными лампами»? Про Рона Хендри? Про Ларри Эджа?..

Зачем меня сюда послали? А вот затем и послали: чтобы засветить этого чертова Фараха, кем бы он ни был (или Бруно, или еще кого). Только Фарах, похоже, оказался осторожнее, чем они думали (или знал, скажем, что «под колпаком»), - он не предпринял вообще ничего. Он, видимо, сразу понял, что налицо подстава, и сказал просто проследить за мной: посмотреть, что за козел такой, чего делать будет? И они перлись за мной, хренея, от Сен-Дени до Марэ транзитом через интернет-кафе на бульваре Сен-Жермен… И тут им, скажем, звонят: Фараха подстрелили, непонятно кто (из снайперки, не знаю, из проезжающей машины). Они хватают меня, волокут к себе, слышат весь этот бред про секретаря отставной кинозвезды…

Вот тут-то они и должны были меня мочкануть. Но они не решились на самодеятельность. Они стали кому-то звонить. И этот кто-то, видать, приказал дождаться его. Чтоб поглядеть на меня лично. По крайней мере, по окончании телефонных переговоров (ведшихся этой стороной таким неожиданным тоном - негромко, подобострастно, чуть ли не со сдержанным восторгом) меня еще пару раз, без всякого уже удовольствия, пнули, перевалили на живот, открыли «браслеты» и ими же прицепили к тонкой отопительной трубе: заведя за нее правую и сковав запястья впереди. Но после лежания на собственных руках с лопающейся от боли спиной сесть на пол в углу, привалившись к стенке, было почти кайфом.

Подсыхающий бензин стягивал кожу на голове. От его вони основательно мутило.

Я прекрасно понимал, что шансов у меня, строго говоря, нет. Не суть, когда этот ДРУГОЙ заявится и кем окажется: что бы я ему ни сказал - а что я ему скажу?! - он меня, разумеется, кончит.

Но я все-таки еще жив.

А значит, шансы все-таки есть.

Думай!!!

Ничего не придумывалось.

…По окончании «допроса» на меня приперлось смотреть несколько околачивающихся в квартире «молодогвардейцев». Зрелище отмудоханного беспомощного белого нравилось им чрезвычайно: меня снова попинали, в очередной раз поорали в рожу по-арабски, брызгая слюной и регоча с подвизгиванием. Один, без лишних слов, ловко снял у меня с запястья пятидесятибаксовые Swatch, другой все махал перед моим носом кроссовками, изображая, что сейчас размозжит мою башку о стенку, третий делал, подходя вплотную, фрикционные движения (соси, мол). Потом им надоело, большинство убралось. Один из трех давешних «дознавателей» принес спортивную сумку, принялся складывать в нее, доставая из-за дивана, бутылки вроде той, что была вылита на меня. Из горлышек, похоже, и впрямь торчали фитили. Заметив мой взгляд, он сымитировал бросок и победно завопил (получай, фашист, гранату). После чего свалил с полной звякающей сумкой. Гомон в квартире не утихал.

Праздник у них был. Парти. Молодежная «туса». Развеселая ночная гулянка. Всеобщий лихорадочный подъем, беспричинный смех, музон, гиперактивность, никто не думает спать…