Читать книгу - "Самая страшная книга, 2014–2025 - Ирина Владимировна Скидневская"

Отдых в деревне имел для меня два несомненных плюса: хорошую охоту и то, что мой сотовый молчал здесь как убитый из-за отсутствия связи. Гарантия того, что начальник не решит внезапно прервать твой отпуск каким-нибудь авралом. Хотя я отдавал себе отчет, что рано или поздно прогресс доберется и до этих мест. Так и вышло.

В тот год, когда началась вся эта галиматья, мой старик обрадовал меня новостями, едва я переступил порог нашей избы. Мол, приехали люди из города, будут вышку ставить у Гнилого леса, на горке, прямо за Вешняками. Связь налаживать. Не скажу, что я был сильно обрадован, хотя держать связь со стариком было бы неплохо.

Неделю мы всей деревней наблюдали за работой бригады монтажников. Некоторые из наших даже успели познакомиться и пообщаться с ними. Вот Пашка, тот сразу у их вагончика замаячил. Все выспрашивал, высматривал, правда, монтажники сильно его не жаловали и встретили не шибко приветливо, что интерес мужика только подогрело. Я-то прекрасно понимал, зачем Пашка отирается рядом с вагончиком. Нет, не потому, что страдал особой приветливостью. Просто высматривал, нельзя ли чем плохо лежащим поживиться.

А потом бригада пропала. Бесследно. Еще накануне вечером вешняковские их видели. Те на горочке суетились, что-то прилаживали, а поутру Пашка обнаружил пустой вагончик с распахнутой настежь дверью. История умалчивает, воспользовался ли ушлый парень ситуацией, чтобы поживиться при удачно выпавшем случае, но я уверен, что по вагончику он хорошо пошарил, прежде чем тревогу поднять.

А дальше сообщили о происшествии в район, те связались с компанией, что бригаду прислала. И вот тогда уже народу у Гнилого леса привалило! И начальство из района приехало, и люди из компании. Эти все наших расспрашивали, не видел ли кто чего. А через пару дней их резко сменили военные. Расспросы почти прекратились, зато по деревням поползли слухи один другого причудливей. Многие вдруг вспомнили, что в ту ночь, когда бригада пропала, слышался со стороны Гнилого леса странный гул. Те, у кого дома на окраине, ближе к лесу, говорили, что сперва послышался будто бы грохот, «точно два огромных камня сшиблись», а уж после земля загудела. Правда, я в ту самую ночь ничего не слышал, потому что спал как убитый. И сначала в россказни селян не шибко верил, понимая, как это бывает. Одному с похмелья примерещилось, остальные не от большого ума, но ради красного словца подхватили и подробностей навыдумывали. Но скоро пришлось поверить. Обратно в город никто меня не выпустил. Так и пришлось со стариком остаться. Первое время я злился, конечно, потом плюнул и успокоился.

Хриплый собачий вой я услышал издали. Это батин Карай надрывался. Впрочем, не батин теперь уже, а мой. Косматая жилистая зверюга, сопровождавшая меня на охоте и не знавшая страха, за последние три года малость испортилась нервами. Нет, зверя пес по-прежнему выслеживал и дом охранял исправно (было б от кого), но в иные моменты нападала на него настоящая собачья истерика, и Карай мог голосить часами напролет. Я точно знал, что ничего хорошего этот вой не предвещает.

– Хорош горло драть, – урезонил я пса, входя в калитку.

Тот мигом заткнулся на полуноте и облегченно завилял хвостом. Я зашел в избу, сдернул с гвоздя двустволку и патронташ. На улице отвязал Карая, который нетерпеливо заплясал вокруг меня.

– Идем ночевать в гости, – сообщил я псу и вышел за калитку.

Потапыч времени даром не терял и, пока я ходил к себе, раздул самовар и собрал на стол незатейливый ужин из вареной картошки и соленых огурцов.

– Ты будто праздновать собрался, – заметил я, входя в кухню.

– Ну, праздновать не праздновать, а ночь нам предстоит непростая, – рассудил старик. – Надо подкрепиться и иван-чая попить для бодрости.

– Может, обойдется еще? А, Потапыч? – Я без особой надежды выглянул в окно.

– Зря надеешься, – ехидно заметил дед. – Может, она и рассосется со временем, эта ваша номаль, но не сегодня.

Я вздохнул. Крыть было нечем.

Первое время никто из нас не понимал, насколько все серьезно. Ну, ходят какие-то людишки, народ расспрашивают, ясно, что о своих беспокоятся, а нам что за дело? У нас свои дела. Лето же, у всех забот полон рот в саду-огороде. А вот когда вояки наши деревеньки с приличным куском леса кордоном обнесли да нас всех под арест посадили, мы крепко призадумались: а за что? Неужели за пропавшую бригаду?! Да что ж такого в ней особенного было, и куда она подевалась? Не в болотах же Гнилого леса дружно утопла.

А чуть погодя стали мы замечать подозрительную суету в низинке у леса. Какие-то люди в странных костюмах ходят, приборы какие-то с собой таскают. Пашка их сразу «космонавтами» окрестил. Мол, эти в скафандрах своих опять у Гнилого леса шастают, космонавты, мать их. То ли ищут чего, то ли замеры какие-то делают.

Вот тогда и пошли гулять по нашим деревенькам слухи один фантастичнее другого. Что якобы бригада пропавшая не из монтажников состояла и не мобильную связь собирались они в районе налаживать, а занимались чем-то другим. И в результате своих непотребных занятий не только сами сгинули, но и всех нас под монастырь подвели. А уж когда Пашка на охоте первого чудика подстрелил и в Вешняки приволок, народ совсем покой потерял. Чудика, правда, вояки тут же забрали и, собрав нас, охотников, разъяснили, чтобы мы таких образин не в деревни тащили, а к ним на кордон. За вознаграждение. Так и повелось. Мы им чудиков, они нам – патроны и продукты. За чудиков, кстати, щедрее и охотнее всего платили, чтобы, видимо, мы рты на замке держали. Да только бздех в штанах не удержишь.

Не прошло и пары месяцев, как мы познакомились с тем, из-за чего нас всех за кордон загнали. Во всем великолепии познакомились, надо сказать. И с заревом, полыхающим ночами над лесом, и с гулом, что сотрясает окрестности, и с шарами, возникающими прямо из ничего. И особенно с теми, что пришли после всего этого. Именно в то время к нам и прибился Дениска. Забрел в деревню после ночи, когда шары впервые увидели. Мы тогда нескольких человек своих недосчитались. А Дениску, наоборот, нашли. Испуганного, грязного и оборванного, лежавшего в кустах прямо под забором Потапыча. Первые дни он ото всех шарахался. Еле со стариком уговорили его в дом зайти. Потом, спустя неделю, маленько опомнившись, малец