Читать книгу - "Дигитал - Олег Маркеев"

— «Стеллаланд» тоже был наглядным пособием?

— А как же! Как иначе можно было быстро и доходчиво объяснить тебе, что нет неформальных группировок, а есть группы пользователей локальной сети, выражаясь на компьютерном жаргоне? Кто-то считает всяких металлистов, готов, панков и прочих ряженых обычными городскими сумасшедшими. Любой мент скажет, что они без внешнего антуража и прибамбасов есть банальная криминальная клоака, живущая по законам первобытной стаи. И будет прав. Но дойти до мысли, что им насильственно навязали стереотип поведения, искусственно удерживают в измененном состоянии сознания, подкидывают промышленно производимые атрибуты, позволяющие идентифицировать себя как члена клана, это, мой юный друг, требует значительных интеллектуальных усилий. И главное — фактов. Неопровержимых и доподлинных. Думаю, ты их получил.

Он устало отвалился от стола.

— Знаешь, над чем бились лучшие умы двадцатого века? — прожевав блеклыми губами, продолжил он. — Нет, не над тайной атома. Атомная бомба — это лишь ответ на массовый характер войны. Массы… Мир впервые столкнулся в этим феноменом в двадцатом веке. Раньше сто-сто пятьдесят тысяч кадровых военных решали судьбы стран и всей Европы, а в последние две мировые войны миллионные массы столкнулись в смертельной бойне. Массы!

Именно масса, перевозбужденная толпа, предоставленных самим себе малообразованных индивидуумов, и есть продукт и проклятие двадцатого века. Венцом истории оказался не богочеловек, а человек толпы.

И что прикажешь делать с этой трусливо агрессивной и безумно жадной толпой? Умные головы придумали разбить толпу на отдельные группы, изолировав их друг от друга самодельной идеологией, самодельным языком и самодельным мировоззрением. Ну и промышленно изготовить для всех тотемы в виде рокеровских «косух», хипповских нарядов, костюмов толкиенистов и простыней кришнаитов. Разумно? Нет. Эффективно? Да. Трижды — да.

Америка в шестидесятых стояла на грани социального краха, системный кризис наложился на войну во Вьетнаме. Молодежь не хотела ни воевать, ни встраиваться в костные структуры общества, где надо не только потреблять, но и вкалывать до кругов под глазами. Так вот, если бы ни «Битлз», легкие наркотики и свободный секс, что слилось в идеологию движения хиппи, кердык настал бы Америке еще тогда.

Запомни, не было никакого движения «детей-цветов», а была канализация социапатических настроений, умело осуществленная под эгидой крупнейших научных центров по изучению психологии и психиатрии. Раз — и в канализацию. Что не утонуло, то плавает до сих пор, зарабатывая приличные деньги на своих песенках.

— А «Битлы» причем? — Алексей не мог пересилить глубоко укоренившуюся любовь к «ливерпульской четверке».

— Эти лабухи ни при чем, если тебя это волнует, — с сардонической усмешкой ответил Хантер. — В их ближайшем окружении постоянно находился человек, получивший специальную подготовку в Тавистокском университете.[37]Под его влиянием и пошли все эти «сю-сю-пусю, ай лав ю», закончившиеся обучением кришнаизму в Индии. Они ничего не создали, кроме моды на розовые сопли и полную социальную пассивность.

Мода — вот новый опиум для народа. Раньше была религия, а теперь — мода. Любая субкультура создает свою моду, как племя создает свою религию и тем отличается от соседей. Мода субкультурных групп — это псевдореальность, которая существует только до тех пор, пока в ее значимость верят. Мода преходяща, а потребность человека верить в иную реальность, где он значим, любим и счастлив, — вечна. Трудно и глупо верить в загробную жизнь и райские кущи. Но очень просто оторваться по полной на дискотеке, на несколько часов погрузившись в неоновый рай. Просто, дешево и эффективно.

А компьютер — это вообще чудо техники по созданию иллюзий. Персональный компьютер создает персональную иллюзию. Играешь в «Квейк» — чувствуешь себя непобедимым воином. Кстати, гормональный фон подскакивает до критического уровня, и игрок просто купается в море эндорфинов и адреналина. Море удовольствия, а в реальности ни одного реального трупа. Все политики и генералы — ненаигравшиеся дети. Испорченные дети. Вырастая, они бросают в пекло не оловянных солдатиков, а живых новобранцев с оловянными от страха глазами. Компьютерная игра как виртуальная реальность избавляет самого игрока от невроза, а других людей — от проблем общения с невропатом. Скажем так: если до ряби в глазах наиграться в авиастимулятор и на час почувствовать себя асом, то нет нужды становиться президентом, чтобы полетать на истребителе.

В верхней колбочке песка осталось на треть.

— Кто ты, Хантер?

Хантер остановившимся взглядом уставился на текущий в часах песок.

— Я тот, кто ответил «нет» на гамлетовский вопрос, — севшим от усталости голосом произнес он. Помолчал, прикрыв веки. — Помнишь, я рассказывал тебе о позвонке как средстве, сведшем с ума обезьяну и сделавшей из нее человека? Так вот, в семьдесят первом году, как сейчас модно выражаться, прошлого века молодой аспирант ответил «нет». Он сменил тему диссертации, а потом и вовсе ушел из аспирантуры. Все посчитали, что он чуть-чуть сдвинулся от учебы. В чем-то они были правы. Когда находишь способ лечить или погружать в шизофрению, трудно остаться в здравом уме.

Но у него хватило этого самого здорового рассудка, чтобы утаить открытие и удовольствоваться ролью простого врача в городской поликлинике. И ждать, готовиться и ждать. Давить в себе «эго», бороться с соблазном славы, почета и престижа, приспосабливаться, мимикрировать и ждать. Копить знания, тренироваться, познавать себя и ждать.

— Чего ждать?

Хантер распахнул глаза.

— Когда техника созреет для реализации его открытия. — Он свел кисти и сложил из пальцев цилиндр. И безжизненно уронил руки на колени. — Это же так просто. Просчитать требуемую структуру по матрице и вложить ее в мозг. Для этого нужен только большой компьютер с колоссальным быстродействием и сотня подопытных кроликов. Конечно, наш бывший аспирант не имел доступа к данным исследований, но он знал, что искать. Запомни, простая выборка даже минимума информации по верным маркерам способна открыть самые страшные государственные тайны.

Как только «Майкрософт» наводнил мир системой с графической средой, я насторожился. Следом шквалом пошли компьютерные игры. Это уже было начало. А в девяностом году Конгресс США прекратил финансирование исследований в области парапсихологии. Алхимия, астрология и ведьмовство, конечно, ерунда на постном масле, если не забывать, что Юнг считал всю заумь средневековых каббалистов лишь проекцией бессознательного, на чем и выстроил свою школу психоанализа. А против Юнга Конгресс не спорил. Вывод? Он прост: что-то было уже создано. Не в голове и на клочке бумаге, а в чертежах и в «железе».

И тут же появился фильм «Матрица».[38]Вот тогда я понял, свершилось! Идет зондаж коллективного бессознательного. Кто-то пытался вычислить «иных», спровоцировать их через привитие определенной моды. Тогда и родился Хантер — охотник за головами. Полный кретин, если честно. — Хантер грустно усмехнулся. — Лучшие люди науки, самые светлые головы планеты бьются насмерть, жрут друг друга, со свету сживают, чтобы их мечта, их иллюзия истины стала реальностью. Пусть даже в виде атомной бомбы. Лишь наш Хантер, социопат и агностик, не хочет ничего. Чтобы ничего не было — ни бомбы, ни средства от безумия. Потому что одного без другого не бывает.