Читать книгу - "Черный мотылек - Рут Ренделл"

— То есть, святое?

— Я не понял, Сара. Мне было всего двенадцать. Меня больше беспокоило, что с нами поселится чужая женщина и брат, который заменил мне отца, уезжает, а я ничего не могу поделать.

— Но он часто вас навещал?

— Три-четыре раза в неделю, иногда оставался на выходные и спал в кресле внизу. Нам и без него было тесно. Джеймс с Джекки и новорожденным поселились в бывшей комнате матери и Джозефа, родители перенесли кровать в столовую, вторая спальня досталась сестрам, а я переехал в кладовку с двумя койками. — Тут Стефан спохватился: — Заказать еще что-нибудь?

— Кофе, — сказала Сара.

— И все? Может, еще полграфинчика вина?

— Почему бы и нет?

Еще Сара хотела задать один необязательный, но очень интересный вопрос. Она знала, что многие люди, у которых было счастливое детство (и не только они), воспринимают мать и отца бесполыми и не представляют сексуальных отношений между ними. И Джеральд, такой сильный и «земной», казался Саре каким-то асексуальным. Она не помнила, чтобы он целовал мать или хотя бы касался ее руки. И тут в сознании всплыло то утро, в доме на Холи-маунт, когда Сара по обыкновению вбежала в комнату отца и застала его не в одиночестве, а с матерью — оба спали, крепко обнявшись.

— А у Джона была девушка? — резко спросила Сара.

Они возвращались из ресторана в свете фонарей. Стефан пожал плечами:

— Была какая-то. Кажется, тоже работала в газете. Шейла или Шерли. Тогда я в таких вещах еще не разбирался, но, кажется, ничего такого между ними не было. Домой Джон ее не приглашал. Не помню даже, как я узнал о ее существовании. Наверное, встретил их вместе на улице.

— Расскажите, как он исчез.

Стефан отпер дверь, и они прошли в дом. Часы в холле пробили один раз. Половина девятого.

— Чего-нибудь хотите? — предложил дядя. — Вина?

— Не стоит. Мне еще машину вести. — Голова и так плыла, но от глотка бренди она бы не отказалась. — Разве что капельку бренди, если найдется.

— Конечно.

Присев на диване в гостиной, Сара размышляла об отце, его юности, любимых братьях и сестрах. Сегодня она точно не уснет. Нет смысла мчаться домой и мучиться всю ночь бессонницей. Лучше остаться дослушать повесть до конца, не откладывая на потом. Стефан вернулся с бокалом и отнюдь не «капелькой» бренди.

— Спасибо, — поблагодарила Сара и неожиданно для себя подняла бокал. — За Райанов!

— Да, мы еще живы, — улыбнулся Стефан. — Я и мои дети. Двое — Джеймса, двое — Маргарет.

— А у Мэри детей не было?

— Мэри ушла в монастырь.

— Ой! — по-детски вскрикнула Сара.

— Точно, «ой». Я сам долго не мог привыкнуть. Но это действительно было ее призвание, по-другому и не скажешь. Джозеф это сразу понял и обрадовался. Мэри умерла пять лет назад. Видите ли, мы не долгожители. Кажется, я собирался рассказать, как исчез Джон.

— Да.

Стефан уселся напротив, откинулся в кресле, созерцая потолок, а потом выпрямился, словно готовясь к тяжелому испытанию.

— Это случилось летом 1951 года. Второго июля Мэри праздновала день рождения. Джон пришел к нам, он бы в жизни не пропустил такой праздник. Гостей не звали, это нам было не по карману. Мэри пригласила только двух одноклассниц на чай. Ей исполнилось шестнадцать. Все собрались — Джеймс, правда, работал в ночь, зато Джекки и малыш Питер сидели с нами. Твой отец, Джон, подоспел к восьми — заканчивал репортаж о ежегодном собрании какого-то общества. Какого именно, не помню. Джон принес Мэри подарок, даже два: коробку шоколадных конфет (шоколад выдавали по карточкам, целая коробка была роскошью) и сборник стихотворений «Юный Пегас». Мэри его долго хранила. Книг у нас было мало, и эту я запомнил. Потом мы играли в Игру. Даже мы с Мэри считали ее слишком детской, но в семье всегда в нее играли, когда собирались вместе. Мы обожали проверять ее на одноклассниках — сообразят ли они, в чем загвоздка. Смешная игра: ты говоришь…

— Я передаю ножницы закрытыми, — тихо продолжила Сара.

— Ага, — Стефан кивнул, подумал и снова кивнул. — Значит, он и вас научил?

— Да.

— А я научил своих детей, а Маргарет — своих. Насчет Джеймса сомневаюсь. Кстати, Маргарет жива, а вот Джеймс умер — от инфаркта, как и твой отец. Только мы с Маргарет и остались. Так, о чем я? Точно, о дне рождения. В тот день мы последний раз видели Джона. Он пожелал всем спокойной ночи и поспешил на автобус в Уолтамстоу. Автомобилей тогда почти не водилось. Ни у кого из наших знакомых машины не было. Когда Джон уходил, он выглядел веселым и бодрым, как обычно. Был понедельник, он пообещал маме заглянуть в среду и попить у нас чаю перед очередным заданием. Может быть, речь шла о собрании городского совета Лейтона, не помню. Еще Джон хотел нам что-то рассказать, но это, сказал, не к спеху.

— Рассказать? Но что?

— Мы так и не узнали. Он не пришел. Джон был очень обязательным, всегда держал слово. Если такие люди подводят, значит, случилось что-то серьезное. Мама сразу заволновалась, а когда Джон не явился и на следующий день, то чуть с ума не сошла.

— Она не звонила ему?

— У нас не было телефона, Сара. И у Джона не было. В пятницу мама попросила Джеймса сходить в офис «Индепендента» — там размещалась типография — и все разузнать. На работе Джона тоже не видели. Он исчез, даже не попрощавшись. Впрочем, коллег это не удивило: оказывается, за несколько недель Джон подал заявление об увольнении — ему оставалась всего пара дней. Мама решила, об этом он и хотел рассказать: Джон перешел в другую газету и уезжал от нас.

— Так и случилось, — подтвердила Сара. — А когда вы перебрались в Плимут, Стефан?

— В 1971 году. А что?

— Отец работал в Плимуте, в «Вестерн Морнинг Ньюс» с 1951 по 1957 год.

— Но уже не как Джон Райан?

— Нет, как Джеральд Кэндлесс.

— А! — в который раз воскликнул он и замолчал. Потом продолжил: — Джозеф заявил в полицию об исчезновении пасынка, но власти не проявили интереса. Молодой человек, живущий отдельно от семьи и не представляющий угрозы для общества…

— А вы? Кто-нибудь из вас пытался его найти?

— Наша семья не детективное бюро, — сухо ответил Стефан. — Мы не знали, с чего начать. У нас и телефона-то не было. Джозеф — не помню, говорил ли я вам — работал почтальоном. Джеймс — автомехаником. Мы с сестрами были еще слишком молоды, к тому же Маргарет готовилась к университету — тоже чудо в глазах мамы и Джозефа. Постепенно мы все смирились с уходом Джона. Мы горевали, нам очень его не хватало — но что мы могли поделать? Кажется, спустя какое-то время Маргарет разослала в провинциальные газеты запросы, не работает ли там наш брат, Джон Чарльз Райан, но везде ей ответили отказом. Ничего удивительного, судя по тому, что вы рассказали. Это все, что я знаю. С тех пор прошло сорок шесть лет, но Джона мы не видели. Никто из нас не видел.