Читать книгу - "Падение «черного берета» - Александр Ольбик"

…Когда открыл глаза, его ослепила ярко горящая над ним люстра. Он обвел помещение взглядом и понял, что в комнате он один. На диване, где спал Одинец, лежала скомканная простынь и сползшее на пол одеяло. Вроде бы ничего особенного, но от всего несло отчуждением…

Карташов наскоро оделся и вышел в коридор. Открыл одну дверь, вторую, но Одинца нигде не было. Не было его и в холле. Сергей направился во двор: у забора стоял Брод и разговаривал с новым охранником.

— Веня, — обратился Карташов к Броду, — ты, случайно, не знаешь, где Одинец?

На Вениамине — махровый халат, поверх которого накинута куртка с капюшоном.

— Сане стало плохо… Спускался по лестнице и потерял сознание.

Кольнуло нехорошее предчувствие.

— Где он? — едва сдерживаясь, еще раз спросил Карташов.

— Николай отвез его в клинику к Блузману. Вы же с ним вчера от души порезвились, а это с непривычки всегда кончается плохо.

— Ключи! — Карташов протянул к Броду руку.

— Да иди ты, Мцыри, умойся холодной водой, все с твоим корешем будет в порядке.

— Веня, гони ключи от машины! Я за себя не отвечаю и ты в этом сейчас убедишься, — Карташов извлек из-под полы пистолет.

Брод развернулся и пошел к гаражу. Открыл ворота.

— Вы хотя бы, свинтусы, вытащили бидоны с краской, — сказал он. — Засрали всю машину…

Однако слова Брода не доходили до его сознания. У него перед глазами стоял секционный стол, который он однажды видел на Ткацкой улице. А на том столе представил распростертое тело своего друга, над которым колдуют мордовороты в зеленых халатах. Над столом блестят прожектора, скальпели пускают зайчики, тошнотворно пахнет формалином.

Когда он уже был в кабине «шевроле», и собирался выезжать из гаража, Брод крикнул ему:

— Ты хотя бы причесался, а то как с дикого бодуна… Слышь, Мцыри, прежде чем ты там начнешь буянить, подумай о вечности.

Карташов сунул в рот сигарету и сразу же почувствовал тошноту. Открыв дверцу, сплюнул и, не глядя на Брода, бросил:

— Если кто-то намерен с Саней сыграть злую шутку, я тому не завидую. Кровь будет бить Бахчисарайским фонтаном…

— Да брось ты свои ментовские штучки, а то ведь я тоже могу рассердиться.

Хлопнула дверца, «шевроле» выехал из гаража и уперся фарами в закрытые ворота. Обычно их распахивали дежурившие на территории охранники, сейчас же они застыли столбами у калитки и делали вид, что это их не касается. Карташов вылез из машины и сам отворил железные ворота. Он выехал на дорогу и погнал по просыпающимся улицам Москвы.

Его мысли были короткие и недолговечные. Скорее обрывочные, черно-белые. Однако езда немного успокоила его и сигарета, свисающая с губ, больше не казалась отравой.

Когда он прибыл на Ткацкую, его встретили глухие ворота и абсолютно безжизненный корпус клиники. Он не стал стучать в ворота, а подтянувшись на руках, перелез через высокий забор и прыгнул в кусты рододендронов. Вдоль ограды направился в сторону крыльца. Однако двери были заперты. Он обошел строение и на другой его стороне обнаружил тускло светящееся подвальное окно. Присев на корточки, он заглянул через забранный решеткой оконный проем и ужаснулся. На кровати он увидел лежащего человека под капельницей. Его руки и ноги стягивали широкие ремни, голова откинута назад, глаза закрыты… Неяркий свет скрадывал черты лица, однако Карташов не сомневался, что перед ним Одинец.

Все нижние окна были в решетках и он воспользовался старинным, из чистой меди, водостоком — по нему добрался до выступа, от которого рукой подать до окна. Злость клокотала в нем и Карташов, не остерегаясь, ударом ноги высадил стекло и повернул ручку на внутренней стороне рамы. Помещение, куда он попал, было заставлено какой-то аппаратурой и он, лавируя между столами, на ощупь вышел к двери.

Коридоры, по которым он бежал, освещались слабыми лампочками, — в конце и начале — пол блестел, натертый мастикой, и Карташов на повороте едва не упал.

Сбежав по лестнице вниз, он оказался в холодном подвале. Ему показалось, что среди множества дверей, он узнал ту, откуда летом они с Николаем выносили гроб. Он дернул за ручку, но дверь не поддалась. И все остальные двери были закрыты.

Где-то послышались отчетливые шаги и Карташов затаился. Встал за пожарный щит. Старался сдержать дыхание. Шаги приближались, они были размеренны, успокаивающе однообразны. Сначала он увидел тусклую тень, затем стал вырисовываться силуэт человека, в руках которого угадывался предмет, похожий на пистолет. Когда шедший в его сторону поравнялся со щитом, Карташов, схватив незнакомца за руку, резко рванул на себя и уложил на пол. Пистолет, чугунно стукнувшись о цементный пол, отлетел в сторону. Надавив коленом на лопатку поверженного человека, Карташов взял его на болевой прием.

— В какой комнате находится тот, кого ты здесь охраняешь? Только, ради Бога, не строй из себя крутого парня…

— Отпусти руку, сломаешь…

— Сломаю… Где Одинец? Ты ведь знаешь, о ком идет речь, поэтому не валяй дурака.

— Пациент в третьем боксе… Ключи у меня в кармане.

Карташов ослабил сцепку, ногой подгреб к себе пистолет.

— Где живет Блузман?

— Где-то в районе Николиной горы…

— Точнее… И не дергайся, если не хочешь остаться на всю жизнь контуженным.

— Его, пожалуй, сегодня нет дома, — сегодня у хозяина юбилей — семидесятилетие, они все там…

Карташова эти слова удивили, он знал только одного хозяина — Таллера.

— О ком ты лопочешь? — он сильнее вдавил ствол пистолета в щеку лежащего под ним человека. Локтем нажал на лопатку. — Только не тяни резину, я устал на тебе лежать…

— Тарасовка, Гудзь…

— Строительная улица, 42? Человек с железными клыками?

— Гудзь… Федор Иванович…

Карташов поднялся, отошел к стене. В свете тусклого света, исходящего из окна, его тень ломанным крючком застыла на стене.

— Вставай и отопри нужную дверь, — приказал Карташов.

Звякнула связка и охранник направился к последней в коридоре двери. Когда они вошли в палату, в нос шибанули противные больничные запахи.

— Саня, — тихо позвал Карташов. — Одинец, черт возьми, хватит валяться, пора домой! — Карташов охраннику: — Отключи систему и развяжи его.

Человек подошел к кровати и довольно уверенно вытащил из локтевой вены Одинца иголку капельницы.

— Что с ним? — кивнул в сторону бездвижно лежащего Одинца.

— Я всего лишь фельдшер, а не врач, но, насколько мне известно, у него психопатический шок. Синдром легионеров, дали о себе знать накопившиеся стрессы… Но основная причина — вчерашняя контузия… Очевидно, после какой-то разборки…

…Не менее получаса ушло на то, чтобы найти носилки, отворить подвальные двери, а затем — ворота и отнести Одинца в машину. Карташов чертыхнулся, когда открыв «шевроле», на него едва не свалился бидон с краской.