Читать книгу - "Восьмой день - Джон Кейз"

Салим улыбнулся:

— И ты рассказываешь это мне? — Он поправил бейсбольную кепку. — Надеюсь, вскоре ситуация улучшится.

Когда рассвело, открылся изумительный вид на Арарат. Великолепные конические склоны напоминали Фудзияму, но Арарат был значительно выше. Увенчанная снеговой шапкой вершина терялась в облаках. Гора поразила Дэнни. Салим сказал, что высота Арарата пять тысяч метров, но он кажется выше, поскольку отсутствуют предгорья. Гора вздымается к небу прямо из равнины.

* * *

При въезде в Догубейязит они миновали два блокпоста, и Салим предписывал Дэнни притвориться спящим. Он напряженно прислушивался к непонятным фразам, какими водитель обменивался с постовыми, но никто его не потревожил.

Ранним утром Салим умело завел грузовик на разгрузочную платформу, где бригада грузчиков начала раскладывать дыни по большим корзинам. Дэнни поплелся за Салимом к неказистому зданию конторы, где ему нужно было подписать какие-то бумаги. Затем они прошли несколько кварталов до остановки долмуса.

Салим жил в однокомнатной квартире на верхнем этаже. Окна плотно зашторены, чтобы не впускать в дом жару, потому что в семь утра на улице уже двадцать пять градусов. Миловидная жена Салима поклонилась Дэнни, подала яблочный чай и о чем-то быстро заговорила с мужем. Она заметила кровь на брюках Дэнни.

— Айала права, — произнес Салим. — Надо перевязать рану.

Мгновенно появился тазик с водой, ножницы и салфетка. Айала отмочила брючину, осторожно отлепила от кожи и тщательно промыла рану перекисью водорода. Разрез был длиной примерно сантиметров семь, но, к счастью, не нагноился. Айала перевязала рану, принесла еще чаю и удалилась.

Пока Дэнни с Салимом пили чай, из соседней комнаты доносился ее ровный голос, уговаривающий плачущего младенца, который прерывался высоким фальцетом ребенка постарше. Потом она вышла с двумя сыновьями. Салим принялся играть со старшим в какую-то сложную игру, известную только им двоим, а жена с полугодовалым младенцем на руках наблюдала за ними с нескрываемым обожанием. Старший сынок быстро говорил что-то Салиму, показывая на Дэнни, затем подергал свой зуб.

— Ему нравится твой серебряный зуб.

Дэнни смутился.

— У меня пародонтоз, понимаешь? Болезнь десен, когда зубы шатаются и выпадают. Эта неприятность случилась с мной еще в Стамбуле. Пришлось поставить временную коронку. — Он улыбнулся. — Выглядит здорово?

— Мой сын в восторге, — сказал Салим. — Уже придумал название — Суперзуб.

Дэнни засмеялся, а вместе с ним и все остальные. Айала поцеловала Салима и поклонилась Дэнни.

— Я должен поспать, — объяснил Салим, — поэтому они идут к ее родителям. Собственно, и тебе необходимо выспаться. Пока сходи в ванную комнату. У нас есть горячая вода. И кондиционер тоже.

К сожалению, из-за перебинтованной ноги принять ванну не удалось, но все равно помылся он славно. Правда, сразу же дали знать многочисленные ссадины, что даже несколько приглушило боль в ступнях, которые были красновато-лилового цвета и только-только начали бледнеть. Смотреть на них Дэнни очень не нравилось. Он грустно улыбнулся. Любимый пиджак Кейли имел такой же оттенок. «Сейчас в Штатах полночь, значит, она спит. Что ей снится? Как я лежу в постели с Паулиной?»

Дэнни пустил в тазик детскую лодочку и долго наблюдал, как она покачивается рядом с его изуродованными ступнями.

* * *

— Давай, ложись, — сказал Салим, когда Дэнни вышел из ванной комнаты, переодетый в его брюки, которые не доходили ему до лодыжек, и футболку с надписью на груди «Я на стороне дураков».

Салим отправился в спальню, а Дэнни буквально рухнул на застеленный чистыми простынями диван и закрыл глаза. Его окружали звуки, которые он слышал неотчетливо, словно сквозь толстый слой ваты. Приглушенные голоса, восточная музыка, рокот машин, негромкое гудение клаксонов. Последнее, что он запомнил, были первые такты увертюры к опере «Вильгельм Телль», — кто-то позвонил Салиму по мобильному.

* * *

— Пора просыпаться.

Дэнни открыл глаза. В дверях гостиной стоял улыбающийся Салим. Наступил вечер, но жара если и спала, то незначительно.

— Выспался?

— Кажется, да, — ответил Дэнни, вставая.

— Тогда пошли искать того, кто едет в Анкару.

Салим сразу взял высокий темп, Дэнни едва за ним поспевал. Полностью переносить вес тела на ногу по-прежнему было нельзя, и приходилось идти то на цыпочках, то на краях ступни. Минут через десять они вошли в кафе. Посетители, разумеется, только мужчины, пили чай, играли в карты, читали газеты, беседовали. С телевизионного экрана что-то вещала Кристин Аманпур[103], но внимания на нее никто не обращал.

Салим начал обходить столики. Здоровался, перекидывался шутками, кивая на Дэнни. Тот смущенно улыбался и пожимал плечами.

— Ты уже, наверное, пожалел, что подобрал меня, — сказал Дэнни, когда они приблизились к пятому столику.

Салим обиженно хмыкнул.

— Я обязан тебе помочь. Ведь Аллах просто так, без причины, не поставил бы тебя на моем пути. Там, на дороге.

Все знакомые Салима светились дружелюбием, улыбались, но, когда он грустно покачивал головой и воздевал руки к потолку, что означало «у него совсем нет денег», они тоже грустно качали головами.

Наконец Салим и Дэнни присели за столик выпить по чашке яблочного чая. Дело казалось совершенно безнадежным. Но после второй чашки произошло чудо. К их столику шагнул пожилой мужчина и негромко сказал что-то Салиму. Тот просиял.

— Минут через тридцать на запад должен выехать Хакан Гултепе с грузом фисташек. Я попрошу его хозяина, чтобы он разрешил подвезти тебя.

Они свернули за угол и вошли в другое кафе, где Салим поспешно направился к столику в самом конце зала. Наклонился к одному посетителю и начал быстро говорить. Тот слушал, не перебивая, с мрачным выражением лица. Все должно было закончиться как обычно, но, к удивлению Дэнни, они заулыбались и пожали друг другу руки.

— Ты поедешь, — объявил Салим, — но следует поторопиться.

Они поспешили к рынку, куда утром Салим привез дыни. Здесь он познакомил Дэнни с Хаканом Гултепе, крупным парнем с густыми черными усами и ртом, полным золотых зубов. Хакан заулыбался и дружески похлопал Дэнни по плечу.

— Он не понимает по-английски, — сообщил Салим. — Но это не важно. Главное, ты с ним доедешь до Бингёля. Дальше пересядешь в автобус. Хакан высадит тебя у отогара, так что не заблудишься. Денег я тебе дам — нет, нет, это обязательно, тем более что сумма не такая уж большая, — и ты сядешь в автобус до Кайсери, а оттуда есть прямое сообщение с Анкарой. — Он написал все подробно на обороте визитной карточки и протянул Дэнни вместе с купюрой в десять миллионов лир.