Читать книгу - "Советы по домоводству для наемного убийцы - Халлгримур Хельгасон"

Они предлагают мне остановиться у них.

— Наши гости не живут в гостинице. Наш дом — ваш дом, — уверяет меня Гудмундур.

Я разражаюсь благодарностью. Небольшая загородная вилла в два этажа находится в районе под названием Мордобой[16]или что-то в этом роде, на полпути между городским центром и аэропортом. Вот почему я пока так и не увидел знаменитого Рейкьявика, о котором прочел в самолете, „самого горячего города мира, столицы модной тусовки“. Именно сюда прилетает Тарантино, чтобы пустить пыль в глаза. Жаль, что не он тогда оказался в соседней кабинке мужского туалета. А то бы я сейчас въезжал в город на белом лимузине, с золотой цепью на шее и виповским паспортом в кармане, помахивая рукой через открытое окно молоденьким барышням на тротуаре с выцветшими постерами „Криминального чтива“ в руках. А вместо этого мне предлагают тихую провинциальную кухоньку, из окна которой не увидишь ни одной симпатичной курочки.

Сикридер подает на стол прекрасный завтрак: кофе, тосты и два сваренных яйца, глядя на которые я сразу вспоминаю про яйца Дикана. Какого хрена они свалили это на меня? Мой облом? Я прикончил кого надо. А потом выясняется, что все-таки не того. Не моя вина. Это я должен был окрыситься на них.

— Отец Френдли, окажите нам такую любезность. Мы всегда просим гостя прочесть молитву перед едой, — обращается ко мне Гудмундур, когда мы рассаживаемся.

— Что? Да, конечно.

И снова приходится пожалеть о том, что я прикончил священника, а не Тарантино. Хотя, с другой стороны, лучше не связываться с автором „Убить Билла“. Так что будем считать, что мне повезло. Слава богу, мы с пастором немного похожи. Слава богу, они приняли меня за него. Залег себе на дно и лежу. Более или менее.

Итак. Поехали. Застольная молитва. Я опускаю голову и закрываю глаза.

— Господи… Всемилостивый Господь. Благодарю тебя за все… За эти яйца. За… За то, что сидит Френдли… сидят френдли пипл за этим столом. За то, что послал меня на этот прекрасный остров к таким прекрасным… таким добрым, отзывчивым людям. За тихую гавань в океане невзгод. За этот завтрак. Аминь.

Не так уж плохо. Пробормотав „аминь“, хозяева снова улыбаются.

— У вас большая организация, отец Френдли?

На мгновение я теряю контроль над ситуацией, и вместо пастора Френдли отвечает Токсич:

— Около сорока.

— Сорока тысяч?

— Тысяч? Ну, да… Конечно. Около сорока тысяч. Сорок тысяч зарегистрированных членов. Но каждую неделю миллионы людей настраиваются на нашу волну.

В следующий раз, когда я увижу своего продюсера, надо не забыть поинтересоваться нашими последними рейтингами.

После завтрака они показывают мне мою комнату на втором этаже. Я снова почувствовал себя в католической школе. Над кроватью висит распятие, а на противоположной стене — две студийных фотографии Иисуса Христа. Белые занавески, белый ковер, белое постельное белье.

Вы наверняка устали после утомительного перелета, обращаются ко мне хозяева. О да, соглашаюсь я и, пользуясь случаем, сообщаю Гудмундуру, что не смогу принять участие в его вечернем телешоу.

— Простите, но выступать перед камерой надо хорошо отдохнувшим. Чтобы Господь говорил моими устами, я должен полностью освободить свою душу.

Тут же пожалев о своих словах, я беру короткую паузу. Он глядит на меня, как лама, которой только что наставили рога. Огромные глаза, выпирающие зубы, волосатая шея. Жена шепчет ему что-то насчет сбоя биоритмов в связи со сменой часовых поясов, а я продолжаю:

— Я хочу сказать, ничто не должно помешать свободному звучанию Его слова. Ни усталость, ни что-то другое… Чтобы выступать по телевизору, я должен находиться в отменной форме.

— Но… — наконец выдавливает он из себя. — Но я уже объявил, что сегодня вы обратитесь к нашей аудитории.