Читать книгу - "Дочь смотрителя маяка - Анн Росман"

– Элин и Арвид.

Они удивленно посмотрели друг на друга.

– 4/10 1962, должно быть дата помолвки, а 14/6 1963 – дата свадьбы. Элин и Арвид, кто это? – спросила Сара.

– Должно быть, это первый муж мамы, тот, что умер. Но я не знала, что Арвид тоже раньше был женат.

Сара пожала плечами. Аннели сунула кольцо обратно в сумку.

По дороге домой Сара не сдержалась:

– Они серьезно? Они совсем спятили.

Томас ничего не говорил. Он шел, опустив плечи. Саре хотелось сказать ему, что пора выпрямить спину и заняться своей жизнью. Она больше была не в силах это терпеть. Ей хотелось кричать, драться. Сара пнула снежный ком на дорожке. Он оказался твердым, и ногу пронзила острая боль.

– Какого хрена мы должны платить за бензин, когда едем за дровами для твоих родителей на их машине? Разве нет у твоего отца скидки на бензин на той парковке, что рядом с его старой мастерской?

– Дилерским представительством, не мастерской. Он импортировал машины из Англии и Германии. – Не важно. У него гораздо больше времени, чем у нас, и он мог бы и сам заправить машину, да еще и по дешевке.

– Сара, ты несправедлива, это же мои родители. Не понимаю, почему ты все время на них злишься.

– Я несправедлива? Когда твои родители покупают дом твоей старшей сестре? Да это просто смешно.

Сара старалась не повышать голоса, чтобы дети не слышали. Она толкала двойную коляску в гору. Коляска была тяжелой, но усилия приятными. Хорошо, что было куда деть агрессивную энергию.

– Знаешь, что? Мы это вообще не должны обсуждать. Потому что дело тут не во мне, а в твоих родителях. Пора бы тебе это понять. Пора бы Черт возьми!

Карин вернулась домой в начале третьего, и ей совсем не хотелось покидать теплую постель, когда зазвонил будильник. Она несколько минут полежала в кровати, вспоминая события вчерашнего дня, а потом натянула спортивные штаны. В доме, где она жила, находилась пекарня «Кампанилен». Карин сбежала по лестнице вниз и купила хлеб. Потом пошла в ванную и выругалась, обнаружив, что забыла купить вчера шампунь. Слава богу, во флаконе еще оставалась пара капель.

Карин присела за стол с чашкой чая, ощущая страшную усталость. Наконец, она вылила чай в раковину и вместо этого сделала себе крепкий кофе с молоком. Хорошо еще что в банке на дне оставался настоящий кофе, и ей не пришлось пить новый без кофеина.

Затем Карин порылась в коробке с полезными мелочами. Среди мелочи, пуговиц, просроченных купонов со скидками, она нашла ручку и стикеры.

– Шампунь, – записала она и добавила еще пару вещей, которые надо было купить.

– Завтрак в постель? – спросил Йоран из спальни.

Мечтать не вредно, – подумала Карин, но сказала:

– Сегодня завтрак в кухне, но у нас есть кофе и свежий хлеб.

Йоран вышел в кухню в джинсах и футболке с растрепанными волосами и сонным взглядом голубых глаз. Карин отрезала ломоть теплого хлеба.

– Доброе утро, – сказала она.

– Ты пекла хлеб? – спросил он.

– Нет, я сбегала в пекарню, – ответила Карин. – Хлеб викингов, – она показала на хлеб, – и еще есть булочки к чаю.

Думает, что я буду печь, как его мама, подумала Карин. Он уже не раз на это намекал. И если ему так уж хочется домашнего хлеба, почему бы не испечь его самому.

– А джем есть? – спросил Йоран.

– Сейчас спрошу у официантки, – пошутила Карин.

– Что? – удивился Йоран.

– Ты покупал джем? – спросила Карин.

– Почему ты злишься?

– Я не злюсь, но ты ведь и сам можешь посмотреть в холодильнике, прежде чем спрашивать у меня. Я не знаю, есть ли у нас джем, и мне нужно бежать.

– Опять на работу? Ты же работала вчера, а это было воскресенье.

– А что если я бы сказала тебе то же самое? Забей на работу и останься со мной, – съязвила Карин и тут же пожалела о том, как зло это прозвучало.

– Я знал, – с триумфом объявил Йоран. – Я дома меньше не недели, а ты уже начинаешь критиковать мою работу. Типично. Ты эгоистка! Сколько еще мы будем это обсуждать?

Он закатил глаза, чтобы подчеркнуть свое негодование.

Это последний раз, хотелось ей сказать, но Карин не отважилась.

– Так больше не может продолжаться. У меня нет сил, – прошептала она, потом набрала в грудь воздуха и повторила: – Я больше не могу. Прости, но это так.

Теперь голос был увереннее, громче. Она сказала то, что давно хотела сказать.

Карин положила руки на стол.

– Опять за старое. Все время ты, ты, та. А как же я? – Йоран поднялся и начал театрально жестикулировать. – Я так больше не могу, – пародировал он ее голос. – Как ты думаешь, я себя чувствую? Как мне приходится? Ты чертов эгоист!

Он скрестил руки на груди и ждал ответной атаки. Которая не последовала.

Пять лет, думала она, выходя из кухни с кружкой в руках. Когда все успело закончиться?

Йоран вышел вслед за ней.

– Серьезно, Карин. Я столько для тебя сделал? Ты об этом не забыла?

Эта реплики мученика была словно взята из плохого фильма. Для него ссора была развлечением. И это взбесило Карин. Злость, скопившаяся в ней за пять лет, вырвалась наружу. С нее хватит! Она швырнула синюю чашку с кофе в стену, и осколки полетели во все стороны.

– Ты совсем спятила? Что ты творишь?

Он уставился на осколки и кофе на белой стене.

– Что именно ты для меня сделал? Что? Назови хоть одну вещь! Даже мой день рождения в январе ты забыл. На дворе май, а ты меня так и не поздравил, – плевалась она, как бешеная кошка.

– Но я же позвонил. А подарка у меня не было, потому что я не смог найти ничего подходящего. Я по-прежнему ищу.

Его спокойствие только разозлило ее еще больше.

Карин вспомнила январское утро два года назад, когда ей исполнилось тридцать. Мама Йорана встретила ее домашним тортом со свечками и песней «С днем рождения тебя». У мамы Йорана, несмотря на работу главным врачом, всегда находилось время. Она будет скучать по ней больше, чем по Йорану. Карин не удостоила его ответом. Что тут можно сказать? Все уже сказано. И ни один раз. Она грустно посмотрела на него. Так это должно было закончиться? А он даже не понимает, что все кончено. Карин села за стол в гостиной. Она опаздывала на встречу с Карстеном, но раз уж она начала этот разговор, лучше покончить со всем этим раз и навсегда. Она отправила эсэмэску Карстену и отключила звук на телефоне.

Йоран продолжал:

– Типично, что ты никак не можешь забыть про день рождения. Тебе есть дело только для материальных ценностей. Это единственное, что имеет для тебя значение. Что ты не получила подарка. Скажи, что ты хочешь, и я сразу поеду и куплю это.