Читать книгу - "Пятая пробирка - Майкл Палмер"

— Могу предположить.

— И это только в этом районе города... Я очень рад, что ваше дыхание сейчас совершенно нормальное и естествен­ное. Теперь я сам убедился, что доктор Элизабет нисколько не преувеличивала в своих сообщениях ваше состояние.

—Вы проделали замечательную работу, доктор!

—Благодарю. Но должен признаться, что очень бес­покоился, когда в больнице, где вы лежали, произошла вспышка пневмонии, и мы вынуждены были срочно пере­править вас в другое место.

—Сказать по правде, я очень смутно помню первые дни после операции. Фактически, мое первое впечатление — это больница в Кейптауне.

—Вспышка была опасной, Джозеф, — объяснила Эли­забет, — особенно в тот момент, когда вас держали на пре­паратах, препятствующих отторжению.

—Я не решился переводить вас в другую больницу Ам­ритсара, — добавил Хандури. — Заболевание уже распро­странилось в городе и поразило пациентов с ослабленным иммунитетом. Кроме того, там не хватало персонала.

—Все хорошо, что хорошо кончается, — сказал Энсон, вдруг поняв, что никогда раньше по-настоящему не осо­знавал смысл этой фразы Шекспира. И сейчас он не был уверен, что согласен с ней.

—Да, все хорошо, что хорошо кончается, — эхом от­кликнулся Хандури.

Машины снова тронулись, и попрошайки отстали. Энсон смотрел в окно, удивляясь тому, каким калейдо­скопом оказался Амритсар — кварталы богатых домом с вычурной архитектурой то и дело сменялись бедными лачугами. Было просто чудом, что в этом человеческом муравейнике в самый критический момент появился спасительный для него дар — человек, у которого отказал мозг, но имевший практически полностью совместимые с Энсоном ткани.

«Уайтстоун» собирает информацию буквально со всего мира, говорила ему в свое время Элизабет, когда они толь­ко обсуждали его все ухудшающееся состояние.

—Мы полны решимости защитить свои инвестиции любой ценой! — именно так тогда сказала Сен-Пьер.

Разумеется, благодаря доктору, который в данный мо­мент выполнял обязанности шофера и гида, инвестиции «Уайтстоуна» были защищены самым лучшим образом. Теперь, когда Энсон успокоит свою душу, встретившись с вдовой и детьми неизвестного ему Т. Дж. Нарджота, он выполнит свои обещания и передаст последние секреты по синтезу «Сары-9».

Хандури повернул машину и провез своих пассажиров мимо позолоченных стен Золотого храма.

— Озеро, около которого стоит Золотой храм, называ­ется Источник нектара, — объяснил он. — Начиная с пят­надцатого века сикхи постоянно перестраивают и украша­ют здание самыми разными способами.

— Вы, похоже, очень гордитесь сикхами, Санджай, — сказал Энсон. — Почему вы не принимаете их религию?

— Я же индуист, — просто ответил Хандури. — Я твердо верю в кастовую систему, а сикхи ее не поддерживают.

Энсон все еще смотрел на храм, иначе он заметил бы, как Сен-Пьер поймала взгляд Хандури в зеркале заднего вида и строго и выразительно покачала головой.

Спустя четверть часа хирург остановил машину у скромного двухэтажного дома на тихой и относительно чистой улице, где машин было заметно меньше.

— Нарджот был старшим группы ремонтников, выпол­нявших работы для электрической компании, — начал объяснять он. — Его жена, Нарендра, как это часто бывает у нас в Индии, сидела дома с детьми. Она не говорит по- английски, поэтому я буду вам переводить. Здесь, в штате Пенджаб, существует свой язык, но и я, и она говорим на хинди. Элизабет, вы пойдете с нами?

— Да, — ответила Сен-Пьер после некоторого разду­мья. — Да, думаю, что мне тоже стоит пойти с вами. Как вы считаете, Джозеф?

— Совершенно согласен. Доктор Хандури, пожалуйста, скажите миссис Нарджот, что мы надолго ее не задержим.

У дверей дома их приветствовала стройная привле­кательная женщина лет тридцати с небольшим. На ней было традиционное сари мягких темных тонов, но ника­ких украшений на руках или на голове. Длинные черные волосы свободно рассыпались по плечам. Она не прояв­ляла показной застенчивости, а напротив, пожала руки гостям почти по-европейски, и при разговоре не прятала глаза, а смотрела прямо и открыто. Небольшая гостиная, где все они находились, была уютно обставлена, на сте­нах висело несколько картин, а на столе стояли мелкие национальная безделушки. Там же было несколько фо­тографий худощавого смуглолицего мужчины с усами и приятной улыбкой. Нарендра позже сказала, что это и есть ее муж. Откуда-то сверху доносились шум и смех детей.

Энсон выразил женщине свое сочувствие, поблагода­рил за то, что она согласилась их принять, и спросил про мужа.

— Мы были женаты двенадцать лет, — сообщила На­рендра. — У нас двое сыновей, девяти и шести лет. Они очень скучают без отца и неохотно говорят о том, что слу­чилось.

— Я не буду их беспокоить, — пообещал Энсон.

— Я вам признательна. Вы знаете, до того как произошло это кровоизлияние, у мужа было отличное здоровье. Удар оказался совершенно неожиданным и очень сильным, мне сказали, что у него порвался какой-то сосуд, который был слабым от рождения.

— Да, врожденный артериовенозный порок, — вступила в разговор Сен-Пьер.

— Я так и предполагал, — сказал Энсон.

— Мы обсуждали с мужем, в общих чертах, что бы мы хотели сделать, если нечто подобное случится. Конечно, мы не ожидали, что... — Нарендра прослезилась. Хандури жестом дал понять, что все в порядке и женщине просто нужно дать время, чтобы она овладела собой и смогла про­должать. — ...что кому-то из нас придется принимать такое решение.

— Я понимаю, — вздохнул Энсон.

— У мужа взяли для пересадки легкое, роговицы и поч­ки, — объяснила Хандури. — Потом ему устроили пышные похороны — шраддха, — и тело кремировали.

— Семья Нарджот — не сикхи? — поинтересовался Эн­сон, видя, что на фотографии у мужчины нет бороды и тра­диционного тюрбана.

— Нет, — ответила Хандури. — Они, как и я, индуисты.

— А разве индуисты не считают, что пересадка орга­нов — это глумление над телом и потому недопустима? — спросил Энсон.

За Нарендру ответил Хандури.

— Раньше это, безусловно, было так, — сказал он, — но теперь все больше индусов понимают, что пересадка орга­нов — благо для других, и поэтому отдать часть своего тела почетно. К счастью для вас и для тех, кто получил органы Т. Дж., его семья отличалась прогрессивными взглядами.

Беседа с переводом длилась больше часа. Энсон зада­вал много вопросов о личности Т. Дж. Нарджота, его инте­ресах и образе жизни.

— Похоже, ваш муж был незаурядным человеком, — сказал он, когда Нарендра закончила свой рассказ.

— О да, вы правы, — ответила женщина. — Он был осо­бенным человеком, и нам всегда будет его не хватать.

В конце визита Нарендра провела гостей по дому, и Энсон заглянул в детскую к мальчикам. В холле он достал из кар­мана конверт. Нарендра, сразу догадавшаяся, что это значит, сначала протестовала, но тут вмешался Хандури, и после до­вольно долгих объяснений на хинди женщина взяла конверт, поднялась на цыпочки и быстро поцеловала Энсона в щеку.