Читать книгу - "Хворый пес - Карл Хайасен"

– Но говорил всерьез.

– Ладно, не волнуйтесь, ничё братцу Дойлу не доспеется. Господи боже мой! – Дик Артемус рассеянно схватил бутылку виски. – Бедная Лиза Джун! Поди, думаете: кой черт я впуталась в это ненормальное дело? Наверное, вам и невдомек, чего тут, к черту, происходит.

– Я знаю, что происходит, – ответила Лиза Джун. – Он показал ваше письмо.

– Какое письмо? – взъярился губернатор, но сник: – Ладно, сдаюсь… Да, написал. Понимаете, иногда… – Дик Артемус тупо уставился в стакан.

– Что – иногда? – напомнила Лиза Джун.

– В этом мире иногда приходится заниматься малоприятными вещами.

– Ради полей для гольфа.

– Не заводите меня, дорогая. Все гораздо сложнее. – Губернатор изобразил отеческую улыбку. – Нужно учитывать естественный порядок. Как делаются определенные вещи. Вам это известно, Лиза Джун. Так было всегда. Нам с вами этого не изменить, и старый безумный отшельник с манией убийства – Сцинк, так, кажется, он себя называет? – тоже ни черта не изменит.

Лиза Джун Питерсон поднялась и разгладила юбку.

– Спасибо за интересную беседу, губернатор.

– Да не дуйтесь вы на меня! Сядьте. Расскажите, как он выглядит, как все было, мне до смерти интересно.

Даже с трезвым Диком Артемусом Лиза Джун ни за что не стала бы делиться тем, что происходило у костра: как экс-губернатор ночь напролет выступал со страстным монологом, как рассказывал истинные истории о древней Флориде, как разглагольствовал, заклинал и орал, обращаясь к звездам и вышагивая взад-вперед, как плакал одним глазом, а другой горел тлеющим угольком, как лисьей кровью рисовал слезинки у себя на лысине, как порвал странный клетчатый килт, карабкаясь на дерево, и она зашпилила его тремя булавками, что нашлись в ее сумке, как он поцеловал ее, и она ответила на поцелуй.

Лиза Джун не могла заставить себя рассказать, что голый и потный Клинтон Тайри храпел в леске всего в десяти милях от города, а она помчалась домой, чтобы записать все, что он говорил, делал и говорил, будто делал, и сохранить для будущей книги о нем. Но когда она добралась до своей квартиры, приняла душ, приготовила чашку горячего чая и села к столу с пачкой бумаги – не смогла написать ни слова. Ни единого.

– Ничего особенного не было, – сказала Лиза Джун.

Губернатор навалился локтями на стол:

– А как он выглядит? Судя по документам, здоровенный пердило.

– Он крупный, – подтвердила Лиза Джун.

– Выше меня?

– На вид старый…

– Так он и есть старый. Еще что?

– …и грустный.

– Наверняка все такой же сумасброд.

– Мне встречались люди сумасброднее.

– А, вы злитесь на меня. Ну хватит уже! – Дик Артемус умоляюще выставил руки. – Да не собирался я выгонять его брата с маяка. Неужели вы думаете, я способен на такую пакость?

– В письме ясно сказано.

– Полно вам! – Губернатор откинулся на спинку кресла и пристроил стакан с виски на колено. – Я хочу только, чтобы он разыскал сумасшедшего парня с собакой. Только и всего.

– Он найдет, – сказала Лиза Джун. – Вы будете связываться с досточтимым законодателем Васкес-Вашингтоном?

– Эта сволочь Вилли! – хмыкнул Дик Артемус. – Вы знаете, что делать, Лиза Джун. Позвоните Палмеру Стоуту. Пусть все уладит.

– Хорошо, сэр.

– Ой, что это у вас с коленкой? – Губернатор, разглядывая, пригнул голову.

– Пустяковая царапина, – ответила Лиза Джун и подумала: знала же, что надо сегодня прийти в колготках. Дик Артемус был неисправимым созерцателем женских ножек.

– Ай-ай-ай! – сказал он. – Как же это случилось?

– На дерево лазала.

– Я должен услышать эту историю.

– Вовсе нет.

Стрип-клуб назывался «Лобок».

Подмазав вышибалу, Роберт Клэпли с огорчением узнал, что Барби легко победили в любительском конкурсе, хапнули приз в тысячу долларов наличными и отбыли с личностью по имени Авалон Браун, который утверждал, что он независимый кинопродюсер с Ямайки.

– Мне плохо, – поделился Клэпли с Палмером Стоутом.

– Не горюй. Тебе повезло – избавился от потаскух-наркоманок.

– Выбрось из головы, Палмер. Они мне нужны.

– Ага, как геморрой.

Стоут пребывал в отвратительном настроении. Вокруг на столах танцевали голые шалуньи, а он думал о Дези и о «поляроиде».

Но те ночи кончились, как и его супружество.

– Пошли, – сказал Клэпли. – Может, они вернулись домой.

– Погоди, – придержал его Палмер. Ведущий представлял участниц последнего конкурса двойников Памелы Андерсон Ли.

– Ух ты, мать-перемать! – выдохнул Стоут.

– Я скорее глаза себе выколю, чем буду на них смотреть, – сказал Клэпли.

– Боб, ты что! Роскошные телки!

– Посмешище. Дешевка.

– Ну да, если сравнивать с твоими высокопробными двойняшками, принцессой Грейс и принцессой Ди, – насмешливо сказал Стоут, – которые сейчас за целых пол-грамма боливийского кокаина делают двойной минет ямайскому порнографу.

Клэпли схватил Стоута за ворот.

– Палмер, ты сволочная свинья!

– Успокойся, Боб, мы оба свиньи. Остынь. Я достану тебе носорожий порошок, и ты получишь своих драгоценных Барби. – Стоут высвободился из хватки Клэпли. – Хуже, чем было, ты мне уже не сделаешь. Вспомни хотя бы, как мило пошутил мистер Гэш, запихнув мне в рот крысу.

– Потому что ты хотел меня ободрать, – напомнил Клэпли. – Получить вдвое за дело с мостом. Или даже втрое?

– Возможно, я слегка пожадничал. Но все равно…

На сцене тринадцать Памел Андерсон Ли танцевали – точнее, трясли грудями – под музыку из телесериала «Спасатели Малибу».

– Черт, мы живем в невероятное время! – изумленно вздохнул Палмер Стоут. – Ты только посмотри!

– Я сваливаю.

– Давай. Я возьму такси. – Остекленелый взгляд Стоута был прикован к пышногрудому зрелищу на сцене. Именно это нужно, чтобы отвлечься от мыслей о Дези.

– Не звони, пока придурок губернатор не подпишет финансирование моста, а у тебя не будет носорожьего порошка. Я хочу услышать от тебя только эти новости. Понятно?

Стоут согласно буркнул. Потом сказал:

– Боб, пока ты не ушел…

– Что еще?

– Не угостишь еще сигарой?

Клэпли швырнул сигару на стол.

– На, говноед!

– Приятных сновидений, Боб.