Читать книгу - "Золотой Лингам - Сергей Юдин"

Целую минуту зверь, замерев, смотрел на охотников, они тоже будто окаменели. А потом тигр, сердито топорща усы, ощерил клыки и издал ворчание – столь глубокое и проникновенное, что кровь так и застыла в жилах!

Боковым зрением Горислав заметил, как Егорыч поднимает свое ружье, но одновременно со всей ясностью осознал: ему не успеть – слишком поздно, потому что тигр уже прыгнул – и прыгнул прямо на них!

В следующее мгновение массивная, трехсоткилограммовая туша зверя легко пронеслась над головами охотников, в два прыжка преодолела поляну и исчезла в высоких тростниковых зарослях.

Со стороны болота до них еще раз донеслось похожее на отдаленный гром рычание, а потом все разом смолкло и успокоилось.

– Играет он с нами, что ли? – выдохнул Костромиров, когда сердце вновь начало биться.

– …Может, и играет… На то же он и кот… – после продолжительной паузы ответил Антон Егорович. – …Обхитрил нас амба, факт. А хотел бы задрать – это ты прав, – доедал бы уже… Ладно, уходим! – решительно заявил он, с тяжелым кряхтением поднимаясь на ноги. – Сегодня нам его, поганский царь, не достать.

Тигр оставил на влажной земле четкие следы лап, и, судя по их глубине, он пробыл здесь, прямо за их спинами, достаточно долго. А по пути обратно охотников ожидало еще одно малоприятное открытие: следы кошачьих лап остались и на тропке, по которой они пришли. Это значило, что тигр чуть ли не с самого начала следил за ними и крался по пятам! Но почему тогда не напал?

Шагавший впереди Егорыч вид имел озадаченный и отчасти даже потерянный; Горислав также пребывал в глубокой задумчивости.

– Не пойму я чего-то… – бормотал себе под нос старик. – Зверь, по всему видать, не больной, здоровый… шерсть, вона, какая гладкая да блескучая. И не раненый, кажись… С чего бы ему людоедствовать? Нас опять же не тронул… Не пойму…

– О чем вы, Антон Егорович? – спросил его Костромиров.

– Я говорю, никак не возьму в толк, зачем он людоедствует…

– Что значит – зачем? – не понял Горислав.

– А то и значит… по природе-то своей тигры – не людоеды. И человека отродясь не трогают. Вот если амба был ранен… да выжил – вот тогда, да – обид они не забывают. Еще такое случается, когда зверь совсем старый… или больной – в общем, на лесную дичь охотиться уже не в силах; человека-то задрать куда проще, чем, скажем, кабаргу или кабана того же… Но наш-то, наш – ты сам видал: молодой, здоровый. Чего ему не хватало?

– Знаете что, Антон Егорович, – неожиданно заявил ученый, – я почти уверен, что наш амба – не людоед. И не причастен к убийствам спелеологов.

– Эва! – Охотник даже остановился, с удивлением воззрившись на Горислава. – Не амба? А кто же?

– Имею сильное предчувствие, что скоро мы узнаем подлинного виновника.

Старик нахмурился, опустил голову и медленно, в сумрачном молчании побрел дальше.

Тем временем утро полностью вступило в свои права, и, судя по всему, день обещал быть ясным. В верхушках деревьев весело распевали птицы. При свете солнца мох, пестрые лишайники, изумрудно-зеленая листва и блестящая хвоя приняли вид нарядно-декоративный. А перевитые лианами лимонника, актинидии и амурского винограда стволы северных елей и пихт и вовсе смотрелись как-то… сюрреалистично.

– Да-а… – нарушил затянувшееся молчание Костромиров, обрывая с плети лимонника и отправляя в рот плотную кисть круглых оранжево-красных ягод, – все ж таки заметно, что мы находимся на широте Сочи.

– Широта-то, может, и крымская, – ворчливо отозвался Егорыч, – да долгота колымская.

– Ого! – воскликнул Горислав, сходя с тропы и указывая на что-то. – Не может быть! Хотя… я ошибаюсь или это… в самом деле…

– Женьшень и есть, – подтвердил охотник и с усмешкой добавил: – А между прочим, ваш этот… крипто-зоолог, ну, Уховцев, так вот он его давеча сразу, в момент определил… Андреич вообще в растениях разбирается шибко! Пожалуй, поболе моего даже. Хоть я, почитай, всю жизнь тут обретаюсь… Как пошел сыпать мудреными названиями: это, говорит, бересклет, это граб, а то – ильм… чисто биолог!

После этих слов Костромиров остановился как вкопанный, с удивлением глядя на Антона Егоровича.

– Ну конечно же! – хлопнул он себя по лбу. – Разумеется биолог! Так вот, откуда я…

Договорить ему не дали – оглушительно грянул выстрел, и от ствола старой лиственницы, рядом с которой стоял профессор, брызнули куски коры. За первым выстрелом, почти без перерыва, последовал второй, и Горислав кожей ощутил, как буквально в двух пальцах от его лица просвистела пуля.

– Ложись! – крикнул охотник, падая наземь и увлекая за собой Горислава.

Костромиров среагировал автоматически и прямо с земли, из положения лежа, сделал в направлении невидимого стрелка один за другим три выстрела.

– Будя, – остановил его Егорыч, опуская на ствол руку.

После последнего выстрела в лесу кто-то вскрикнул, и раздался удаляющийся треск веток. Полежав еще с минуту, они осторожно, держа оружие наизготовку, поднялись и внимательно осмотрелись вокруг – никого…

– Поганский царь, твою мать! – с чувством выругался Егорыч. – Амба не тронул, так не хватало, чтоб теперь человек подстрелил, ровно куропаток…

Место, с которого велась стрельба, они отыскали быстро: судя по примятой траве, неизвестный снайпер лежал за трухлявой колодиной всего шагах в тридцати от тропы. Но самого его и след простыл. Правда, в метре от лежки Антон Егорович обнаружил на листьях папоротника несколько капель крови – значит, последний выстрел Горислава таки достал стрелка. Вопрос, насколько серьезно тот был ранен? Впрочем, принимая во внимание скорость, с которой он скрылся, ранение явно не носило смертельного характера. Еще Костромиров заметил, как старик подобрал с земли две стреляные гильзы и поспешно сунул их себе в карман.

Когда до зимовья оставалось не более полукилометра, они услышали, что им навстречу кто-то бежит. Наученные горьким опытом, Костромиров с Егорычем поняли друг друга без слов и одновременно затаились за еловыми стволами по обе стороны от тропы. Впрочем, вскоре по шумному паровозному пыхтению Горислав опознал в бегущем Вадима. Через секунду в поле их зрения и впрямь показался Хватко. Увидев охотников, он остановился и обессиленно плюхнулся на ближайший пень.

– Вадим, что у вас стряслось?! – обеспокоенно подскочил к другу Костромиров.

– Сейчас, сейчас… – отозвался тот, задыхаясь и держась рукой за сердце.

Антон Егорович подошел к ним и, встав рядом, застыл в мрачном ожидании. Наконец Хватко перевел дух.

– Стряслось, ядрен-матрен, очень даже стряслось!

– Ну не томи, говори! – подстегнул товарища Горислав.

– Уф! …Короче, решил я сегодня, на всякий случай, осмотреть наших жмуриков. Вот… во-от… уф! Спустился, значит, в ледник…

– Да что ты, поганский царь, – в свою очередь не выдержал Егорыч, – изгаляешься, что ли?! Рассказывай, чего с теми трупами не так!