Читать книгу - "Убить лучше по-доброму - Питер Свенсон"

– Вполне вероятно, но зачем ей это? Люди не убивают тех, кто уводит у них парней.

– Ну да, – ответил я.

– Это все, что ты можешь сказать?

– Да, все.

Джеймс улыбнулась. Она не часто делала это, но когда улыбалась, ее суровое лицо преображалось и становилось на удивление прекрасным. Мы стали коллегами чуть больше года назад. Скотч и паста по вечерам начались месяца три назад. До сих пор нас связывали самые успешные партнерские отношения в моей жизни – и никакого секса. С самого первого дня между нами установилась настолько комфортная манера общения, словно мы дружим много лет. Лишь недавно я вдруг понял, как мало знаю о Роберте Джеймс – только то, где она выросла (на побережье Мериленда), где училась (в университете Делавера) и где жила (на последнем этаже трехэтажного дома в Вотертауне). Я думал, она лесбиянка, но мы никогда не говорили об этом. Когда я наконец поднял эту тему, в наш первый вечер с пастой, она ответила:

– Мне нравятся мужчины, но только в теории.

– То есть в реальности тебе нравятся женщины?

– Нет. Я убежденная холостячка, но если когда-нибудь мне надоест одиночество, я буду с мужчиной.

– Понятно, Джеймс, – ответил я и не стал больше ее ни о чем расспрашивать. Ее обычно решительный взгляд дрогнул во время этого краткого разговора.

Как правило, наши вечера со спагетти и скотчем проходили у меня дома, наверное потому, что я всегда пил больше, чем стоило, и когда Роберта приглашала к себе, она всегда настаивала на том, чтобы я оставался на ночь у нее на диване. В одну из таких ночей я встал с дивана, чтобы попить воды, и когда шел обратно по коридору мимо спальни Джеймс, то заметил, что дверь приоткрыта, и желтый свет пробивается наружу. Я открыл дверь и сказал:

– Тук, тук.

Джеймс лежала на кровати и читала книгу. Ночь была теплой, и она высунула свою длинную ногу из-под тонкого одеяла. На ней были очки для чтения, и она удивленно взглянула на меня поверх них.

– Не спится, – сказал я. – Подумал, тебе не помешает компания.

Сам не знаю, какой реакции я ждал, но точно не ожидал взрыва смеха, которым она меня встретила. Я поднял руки, словно защищаясь, и вышел в коридор со словами: «Хорошо, хорошо».

Она пыталась остановить меня, но я мигом вернулся на диван. Джеймс проснулась на рассвете и принесла мне кофе.

– Прости меня за тот смех, – сказала она, протягивая мне чашку.

– Да нет, – ответил я. – Прости, что вломился к тебе ночью. Я вел себя совершенно неприемлемо, – добавил я сипло, голова раскалывалась, словно ее тисками сжимали.

– Ты застал меня врасплох. Последние три раза в меня влюблялись только женщины. Мне очень неловко.

– Ну что ты. Это ведь я пересек черту. Мы с тобой хорошие коллеги. Зачем все портить?

– Точно. Зачем все портить?

На этом разговор закончился. Некоторое время нам было неловко общаться друг с другом, но потом все прошло. И теперь мы снова регулярно встречались – и обсуждали мою личную жизнь.

– Значит, ты собираешься следить за ней завтра? – спросила Джеймс, наливая нам скотч.

– Не знаю, – сказал я. – Может, устрою себе выходной.

– Действительно. Уверена, ты мастер своего дела, но скоро она заметит тебя и пожалуется куда надо.

– Ты права, – сказал я, зная, что не последую ее совету.

Когда Лили дошла до конца Мейн-стрит, где начиналась развязка, я вышел из машины и пошел следом за ней. Она перешла перекресток, направляясь к белой квадратной церкви – ее шпиль обвивали леса – затем повернула направо и вошла на кладбище. Я присел на низкую каменную ограду и скрутил себе сигарету. Она была примерно в двухстах ярдах, но ее зеленая куртка сразу бросалась в глаза. Я смотрел, как она не спеша поднималась по кладбищенской тропинке. Она погуляла немного, ненадолго исчезла за черепичной крышей старого каменного дома с беседкой. Я закурил, и женщина средних лет в спортивном костюме и кроссовках для езды на велосипеде бросила на меня такой взгляд, словно я только что убил ее детей. Я не сводил глаз с кладбища. Наконец я снова заметил Лили, она шла по вершине холма. Видимо, она нашла могилу, которую искала – надгробие под покосившимся деревом. Она присела и прочитала надпись, затем поднялась и стала спускаться с холма. Интересно, чья эта могила, и что она значит для Лили?

Когда Лили дошла до тротуара перед кладбищем и стала пересекать Монюмент-Сквеа в моем направлении, я скрылся, перейдя Мейн-стрит, и зашел в дорогой магазин женской одежды, облицованный стеклом. Я притворился, что рассматриваю шарфы – каждый из них по цене приличной подержанной машины – и одним глазом следил за Лили, которая присела на каменную скамейку и разговаривала по мобильному. Я был достаточно близко, чтобы увидеть ее рыжий локон, выбившийся из-под темной шапки.

– Они кашемировые, – сказал консультант, неожиданно возникнув за моей спиной.

Я вздрогнул.

– Очень красивые. Такие мягкие.

– Конечно.

Я отошел от шарфов и решил побродить по магазину. Лили, кажется, не собиралась пока никуда. Несколько минут спустя я поблагодарил консультанта и вышел из магазина. Лили исчезла. Беспокоясь о том, что она может перейти улицу к магазинам и столкнуться со мной нос к носу, я вернулся к низкой каменной ограде, на которой сидел до этого. Мне очень хотелось подняться на холм и взглянуть на надгробие, которое с таким интересом рассматривала Лили. Могила располагалась под корявым деревом, торчащим на гребне холма, и я был уверен, что легко отыщу ее. Но лучше пойти на кладбище тогда, когда Лили точно не заметит меня. Так что я решил подождать.

Я огляделся по сторонам со своего «насеста». Лили исчезла, и я стал волноваться, что она внезапно появится и заметит меня. Я решил, что не буду больше искать ее, и покинул центр города. Я прошел мимо гостиницы с серой черепичной крышей под названием «Конкорд Ривер-Инн». Из трубы поднимался дым, и, по-видимому, в таком месте должен быть бар. Я зашел. В передней части был ресторан с белыми скатертями и витиеватыми обоями, но из глубины доносились голоса. Я прошел по коридору с низким потолком и обнаружил небольшой бар, втиснутый в пространство не намного больше парковки. Я мигом оглядел зал, чтобы убедиться, что Лили здесь нет – только две пары заканчивали поздний обед и один мужчина читал газету, попивая «Гролш». Я уселся на неудобный деревянный стул возле бара и заказал разливной «Боддигтон». Я собирался не спеша выпить пиво, затем вернуться и проверить надгробие, которое рассматривала Лили. Я не ждал ничего особенного. На том старом кладбище похоронены люди, умершие лет двести назад, но все же мне хотелось взглянуть. Лили так внимательно читала надпись на надгробии, и мне хотелось узнать почему. Я вспомнил ужин с Джеймс накануне вечером и ее беспокойство о том, что моя одержимость Лили Кинтнер уже вышла за рамки профессионального расследования. Наверное, так и есть.

Я сделал глоток пива, съел соленую соломку с тарелки на барной стойке и достал ручку из кармана пиджака. На салфетке я нацарапал: