Читать книгу - "Next - Майкл Крайтон"

Поскольку Гринберги хотели избавить других родителей от подобного горя, они убедили генетика Рубена Маталона разработать дородовой анализ на наличие у плода болезни Канавана. С этой целью Гринберги предоставили собственные ткани, образцы тканей своих покойных детей и прилагали усилия, направленные на то, чтобы получить по всему миру ткани у других семей, пострадавших от этого заболевания. В результате в 1993 году был выделен ген болезни Канавана. Многие семьи, входившие в группу риска, получили возможность сделать пренатальный анализ на наличие этой болезни.

Однако втайне от Гринбергов доктор Маталон оформил патент на этот ген и назначил высокую цену за проведение дальнейших анализов. Теперь многие семьи, которые предоставили ткани и деньги для проведения исследований, не могли позволить себе сделать такой анализ. В 2003 году Гринберги и другие заинтересованные лица подали в суд на Маталона и детскую больницу Майами, обвинив его в нарушении существовавших договоренностей, неправедном обогащении, мошеннических действиях и незаконном завладении производственными секретами.

Суд частично удовлетворил иск. В результате анализ стал более доступным, но пациенты все равно обязаны платить отступные детской больнице Майами.

Этическая сторона поведения врачей и медицинских учреждений, вовлеченных в этот судебный процесс, по-прежнему является предметом горячих дискуссий.

Новости психологии

ВЗРОСЛЫЕ БОЛЬШЕ НЕ РАСТУТ

Британский исследователь обвиняет формальное образование

Профессора и ученые «на удивление незрелы»

Если вам кажется, что окружающие вас взрослые ведут себя как дети, вы, возможно, правы. Научно это называется «психологическая неотения», то есть сохранение детского поведения во взрослом возрасте. И явление это получает все более широкое распространение.

По словам доктора Брюса Чарльтона, психолога-эволюциониста из города Ньюкасл-апон-Тайн, людям теперь требуется больше времени на то, чтобы достичь психологической зрелости, а некоторым это и вовсе не удается.

Чарльтон полагает, что это является побочным негативным эффектом формального образования, которое человек получает вплоть до достижения двадцатилетнего возраста, а то и дольше. Формальное образование требует от индивидуума детской манеры восприятия, вступающей в противоречие с достижением им психологической зрелости, что в нормальных обстоятельствах должно происходить в

позднеподростковом возрасте или в двадцать с небольшим лет.

Он указывает на то, что научные сотрудники, преподаватели, ученые и многие другие профессионалы зачастую являются на удивление незрелыми. Он называет их «непредсказуемыми, лишенными приоритетов и склонными к чрезмерным эмоциональным реакциям».

На более ранних этапах развития человеческого общества, когда, например, люди занимались охотой и собирательством, они имели более устойчивую психику и поэтому взрослели уже в подростковом возрасте. А сегодня, когда общество быстро меняется и физическая сила утратила свое первоначальное значение, зрелость наступает значительно позже. Чарльтон отмечает, что такие вехи зрелости, как окончание вуза, женитьба и рождение первого ребенка, раньше располагались в определенных возрастных отрезках, теперь же они могут откладываться на десятилетия. «Таким образом, — утверждает он, — многие из современных людей вообще никогда не становятся взрослыми».

Чарльтон считает, что, возможно, это явление может быть вызвано необходимостью приспосабливаться. Детская гибкость, поведение и навыки могут быть полезны для существования в нынешнем нестабильном мире, где людям приходится часто менять работу, приобретать новые навыки, переезжать с места на место. Но расплачиваться за это приходится ростом индивидуализма, маниакальным стремлением к переменам (результатом чего является, в частности, все более быстрое изменение веяний моды), а также продолжающимся эмоциональным и духовным обмельчанием. Он добавляет, что «современным людям не хватает глубины характера, которая в прежние времена встречалась гораздо чаще».