Читать книгу - "Прекрасное зло - Энни Уорд"

Раньше, еще до рождения Чарли, я иногда вставала с постели и шла искать Иэна. Обычно я находила его сидящим в одиночестве в подвале. Зажав в зубах сигарету, он бессмысленно таращился в потолок. Бывало, я клала подбородок ему на плечо, целуя его огрубевшие шрамы. Иногда я, посчитав, что будет лучше оставить Иэна в покое, тихо поворачивалась и возвращалась в постель, не потревожив его.

В ту ночь, пылая от жара и ощущая сильнейшее, непреодолимое желание найти Чарли, я на цыпочках спустилась до середины лестницы. Я слышала, как Иэн напевал на кухне что-то себе под нос. Слышала, как свистит чайник. Оказавшись внизу, я увидела Иэна стоящим у холодильника. Чарли агукал в своей корзинке, которая стояла на диване, размахивая в воздухе кулачком. Я почувствовала неимоверное облегчение. Иэн готовил Чарли еду.

Моя голова болела так сильно, что моим единственным желанием стало вернуться в постель. Опершись на перила, я постояла так секунду, после чего, собравшись с силами, начала подниматься наверх. Волна тошноты и головокружения едва не подкосила меня. Поставив руки на ступени и пригнув голову, я продолжила свой путь обратно на второй этаж на четвереньках, как кошка. Оказавшись наверху, я еще некоторое время так, на четвереньках, постояла, пока не прошла дурнота. Именно тогда, в горячке, меня посетило видение. Или очень отчетливая галлюцинация. Когда я двинулась к своей все еще хранящей тепло постели, все в доме вокруг меня замерцало так, словно я смотрела сквозь текстурированное стекло. В те несколько коротких минут, которые я поднималась по лестнице и шла по длинному коридору, я увидела мир глазами Иэна.

Наше уютное гнездышко оказалось еще и домом ужасов. Как такое может быть? Достаточно было взглянуть на тех, кто сопровождал моего мужа по дому. Например, в алькове у французского балкона я увидела скрюченную фигуру. Подбрасывая в руке гранату, мне в глаза с кривой угрожающей улыбкой смотрел малолетний руандийский солдат.

Сквозь панорамную дверь, среди жутких теней, отбрасываемых ветвями дерева, нависавшими над уличным фонарем у дома Уэйна, я увидела припаркованную машину, в которой мне почудились смутные очертания двух слившихся воедино тел. Силуэты иракского дедушки с маленькой внучкой, невольно прижавшихся друг к другу, когда их обоих испепелил взрыв, напоминали по форме сердце. Обнявшись, они спали вечным сном.

Тишина была столь же величественной, как и огромная золотая луна в небе. Дом стал одновременно бесконечным лабиринтом и тупиком. Через него можно было идти целую вечность. В конце коридора серебрился свет. В дальнем конце коридора второго этажа, рядом с пустовавшей спальней, была ванная, которой никто не пользовался. Я знала, что если подойду к ней и приоткрою дверь, то увижу в щель царящий там беспорядок. Я знала, что меня там ждет. Плиточный пол в кровавых разводах, напоминавших облака, словно нарисованные пальцем маленького ребенка. Полотенце, которым вытирали кровь. И где-то в этой ванной будут лежать спрятанные от посторонних глаз останки младенца.

Прежде чем вернуться в свою комнату, я остановилась у двери прачечной на втором этаже и увидела две пары маленьких ползунков Чарли. Голубые и пушистые, они лежали на полу. Я была счастлива, что нашла их первой, потому что, если бы их увидел Иэн, он бы, наверное, упал в обморок, а потом бродил бы по дому, бормоча себе под нос: шаг, церковь, детский стаканчик, игрушечная машинка. Хелена и устланный костями луг.

Скользнув обратно в кровать, я выпила еще две таблетки ибупрофена и задумалась о шестерых убитых сотрудниках Иэна. Быть может, они сейчас были в его подвале. Со связанными за спиной руками и повязками на глазах. Слегка за двадцать, красивые, со смуглой оливковой кожей, которая теперь иссохла и частично истлела. У каждого виднелось аккуратное отверстие от пули в затылке. На всех были кроссовки, золотые обручальные кольца и затвердевшие от крови рубашки. В их коротких волосах у самого основания шеи по-прежнему можно было разглядеть изоленту. Лежа в ряд, они, как и я, ждали в темноте, чтобы Иэн наконец похоронил их.

Боже! Вот то, что он видел. И тогда я окончательно поняла. Поняла, что Иэн не исцелится никогда.

* * *

В первые несколько дней после возвращения с работы Иэн всегда был рад видеть нас с Чарли. «Мне ведь стало лучше, тебе не кажется? – говорил он, обнимая меня сзади и целуя в волосы. – Мы ведь счастливы, разве нет, Лепесточек?»

Я всегда отвечала «да», потому что это было правдой. Но в то же время все было гораздо сложнее. Нашему счастью угрожал призрак. Мрачная тень злого рока, неотступно следовавшая за Иэном со времен его пребывания в Ираке, теперь поселилась в нашем доме, оставляя мне тайные знаки: пустую пол-литровую бутылку водки, спрятанную среди полудюжины смятых банок из-под газировки; разбитый стакан у компьютера; переполненные пепельницы в подвале, в которых окурки накапливались, наверное, неделями; неразборчивые записи, сделанные на квитанциях и бумаге для заметок; наш заросший двор через дорогу от идеального сада Уэйна. И паутина. Настоящая, спутанная, усеянная мертвыми насекомыми паутина, качавшаяся, подобно театральному занавесу, на стенах подвала, который я всегда старалась избегать.

Все эти знаки говорили мне о том, что злой рок рано или поздно обрушится на нас. Сталкиваясь с ними, я начала бояться, что не делаю всего для того, чтобы обезопасить своего ребенка. Что сделает Иэн, если я скажу ему, что это не та жизнь, о которой я мечтала?

Когда Чарли исполнилось девять месяцев, Иэн как раз вернулся из Сомали. Он был просто счастлив вновь нас увидеть. Уже через несколько минут после того, как он переступил порог дома, я занималась с ним любовью. Затем Иэн, достав Чарли из игрового манежика, крепко обнял его и поцеловал. На следующий день у Чарли был жар. К вечеру температура подскочила до 38 °C. К утру у него было уже 39,5 °C. Мы были молодыми родителями и представления не имели, что делать. Иэн отвез нас в городскую детскую больницу милосердия, где Чарли приняла добрая женщина-врач. Я была так расстроена, что даже не смогла толком разглядеть ее лицо. Все плыло перед глазами. Я ничего не помню об этом визите, кроме пылающего жаром лобика Чарли и того, каким беспомощным казалось его маленькое тельце в моих руках. Когда доктор наконец заговорила, мои страх и истерика достигли таких пределов, что у меня темнело в глазах.

– Вероятно, мой вопрос прозвучит странно, – сказала она, – но я должна его задать. Кто-нибудь из вас в последнее время ездил в Африку?

Помню, как тогда подумала: «Иэн привез с собой смерть нашего малыша»…

Вскоре Чарли пошел на поправку, и оказалось, что его болезнь не имела к Иэну никакого отношения. Но я знала. Пусть даже Иэн не привозил с собой тропический вирус, от него исходила опасность иного рода. Он по-прежнему видел то, чего не хотел видеть. Призраков. Он все больше времени проводил в подвале. Отношения между нами то ухудшались, то вновь становились лучше. То хуже, то лучше. А потом снова хуже.

Пока Чарли не исполнилось два года, Иэн, возвращаясь из очередной командировки, каждый вечер заходил со мной в детскую комнатку, чтобы посмотреть, как наш малыш спит в своей кроватке. В этой комнатке стоял книжный шкаф, на котором лежали сложенные пирамидкой мягкие подушки пастельных цветов, а на стене было нарисовано раскачиваемое ветром дерево. Вдыхая витавший там аромат детского лосьона и надежды, мы стояли, держась за руки. Затем мы шли в расположенную с противоположной стороны коридора комнату, в которой я обычно спала одна, и, целуясь, признавались друг другу в любви, потому что это было правдой. После этого я укрывалась теплым одеялом, чувствуя себя совсем крохотной на огромной кровати, стоявшей посреди просторной прохладной спальни, а Иэн неторопливо шел к себе в подвал.