Читать книгу - "Собачий бог - Сергей Арбенин"

Другие водители попятились.

— Ванёк, мобильник есть? Звони в ментовку и спасателям!

Больше Рыжая не стала смотреть. Она повернулась и помчалась по тротуару вдоль трассы. Пронеслась весь квартал до Корейского, свернула, и, не снижая скорости, помчалась дальше, — к дому, где жил Бракин.

Коростылев, видевший все это, сверкнув очками, отошел от окна.

Громадная белая волчица выросла перед Рыжей внезапно, будто упала с неба. Рыжая даже не успела притормозить, и с разбега ткнулась мордочкой в мощные седые лапы. Откатилась назад и замерла.

Белая сидела спокойно, глаза её лучились.

И сидела она так, что пробраться к дому не было никакой возможности. Рыжая чувствовала, что Белая гораздо умнее и быстрее Темного Человека. Мимо неё проскользнуть вряд ли удастся.

Рыжая стала пятиться, поскуливая, приподняв зад и припав брюхом к дороге.

Переулок был узким, ни в одном из домов не горел свет. Лишь где-то вдали, за заборами и сараями, сиял одинокий грустный фонарь. Все вокруг было мертво и пусто. Черные покосившиеся заборы, темные, или забранные ставнями, окна. Белые крыши. Тощие голые тополя.

Сзади послышались мерные тяжелые шаги. Рыжая в страхе обернулась — и обмерла: из-за поворота вышел черный человек.

Теперь и назад пути тоже не было.

В отчаянии, не зная, как спастись, Рыжая внезапно подняла лисью морду к луне и пронзительно, страстно завыла.

Белая с удивлением послушала вой, — и внезапно всё поняла.

Это не та собака. Совсем не та.

Она взглянула на темного, приближавшегося большими шагами Ка и мысленно приказала ему:

«Ка, остановись! Это не та собака, которая приведет нас к деве. Не трогай её. Ищи пса. Старого худого пса, который появится здесь скоро. А сейчас — иди домой!»

Ка замер, подняв одну ногу. Он словно бы задумался, наклонив голову к плечу.

Потом развернулся и так же мерно, не спешно, скрылся.

«Вставай, маленькая хитрая лисичка! — Белая взглянула на Рыжую. — Беги домой. И скажи хозяину, чтобы не выпускал тебя больше ночью одну».

Белая поднялась на ноги, взглянула на небо, и внезапно совершила гигантский прыжок в сторону и вверх.

И словно растворилась в темном небе. Лишь мигнули звезды.

Трясясь всем телом, Рыжая дикими глазами оглядела пустой переулок, заборы, белые крыши темных домов.

Волчицы не было.

Когда Рыжая вернулась домой, Бракин её не сразу узнал. На загривке и на боках у нее появилась седина. Она дрожала, стуча коготками, бегала по комнате, не находя себе места. Тыкалась в ладони сидевшего на кровати Бракина, скулила, и снова начинала юлить по комнате.

Бракин сказал вслух:

— Ты встретила того человека, да? Он мертвый, но как бы живой? Он, наверное, погнался за тобой и напугал?

«Да, да, да, — тявкнула Рыжая. — Но еще я видела ту страшную белую волчицу, которая чуть не разорвала меня на части во дворе, — там, где живет человек в очках. Мёртвый-живой шел за мной, я бежала. И столкнулась с Белой. Я знаю, кто это. А ты — нет».

Бракин подумал, отхлебнул чаю из треснувшей чашки.

— Ладно, — сказал он. — Не знаю, — так узнаю. Они ищут собаку. Но не тебя. Так что сядь, успокойся. Иди, я приласкаю тебя.

Рыжая подбежала, снова ткнулась горячим носом в ладони, лизнула их шершавым языком, и опять отбежала.

Посмотрела с тоской и печалью, и легла на свитер у порога.

— На тебя там дует. Давай я переложу свитер ближе к печке.

«Нет. Тогда я не успею предупредить тебя, если мёртвый-живой войдет».

— Вот глупышка, — сказал Бракин и вздохнул. — Ну, хорошо. Как хочешь. Уже поздно. Давай будем спать.

Алёнка поправлялась, но как-то медленно, неохотно, с трудом.

— Вишь, какая бледная, — ворчала баба. — Хоть бы на улицу сходила, погуляла.

— Не хочу, — отвечала Аленка.

— «Не хочу»… А чего же ты хочешь?

— Ничего.

Аленка или лежала в кровати, молча глядя в потолок, или садилась на постели, поближе к окошку, отодвигала бабкины горшки с цветами и подолгу глядела на соседский заснеженный двор.

— Съешь чего-нибудь! — говорила баба.

— Не хочу.

— Опять «не хочу»!

Баба собиралась, шла в магазин, приносила огромные зеленые и красные яблоки, виноград, апельсины. Ворчала как бы про себя, что вся пенсия на эти «хрукты» уйдет. «Хрукты» Аленка ела, — но тоже нехотя, без желания. Откусит яблочка, — отложит. Через час вспомнит про него — опять откусит.

И вдруг однажды в ранние сумерки в окне появилась кудлатая, страшная морда.

— Тарзан!! — не своим голосом взвизгнула Аленка.

Баба от неожиданности выронила кастрюлю, вареная картошка раскатилась по полу.

— Как «Тарзан»? Какой Тарзан? — полушепотом спросила она и тоже кинулась к окну.

А Аленка уже соскочила с постели, одевалась быстро, наспех. С улицы доносилось радостное повизгивание блудного пса. Тарзан колотил лапами по стеклу, даже пробовал его лизать. Баба нащупала под собой стул, села.

— Баба, я его в избу заведу? — спросила Аленка с порога.

— А? — баба выглядела совершенно ошалевшей. — Веди, чего уж там…

Когда Тарзана накормили и вытерпели все его бесконечные ласки, Аленка повела его в пустую стайку, где когда-то держали курей, но куры все передохли от какой-то куриной болезни. В стайке было довольно тепло, — тепло давала лампочка, висевшая под потолком. Дощатый пол был выстлан сеном.

Аленка попросила бабу нагреть ведро воды, взяла хозяйственное мыло, щетку, на которой когда-то баба драла шерсть, и пошла в стайку мыть Тарзана. Тарзан не спал, ждал. Бока его раздулись от еды, морда выражала верх блаженства.

— И где же ты был? — спрашивала Аленка, принимаясь за мытье. — Где ходил, а? Вон шерсть вылезла, шрамы какие. Ты из деревни сбежал, да?

Тарзан повизгивал, норовил лизнуть Аленку в щеку, в руку, но она твердо отворачивала его морду, прикрикивала по-взрослому:

— Да стой ты нормально! Налижешься ещё, успеешь.

В стайку пришел Андрей — баба пустила, — присел рядом на корточки, стал помогать. Тарзан был такой грязный, шерсть так свалялась на нем от грязи и крови, что одного ведра воды не хватило. Андрей вылил грязную воду в помойку, притащил еще ведро.

И они снова мыли, расчесывали, распутывали и вырезали ножницами култы шерсти.

Под конец оба взмокли — не хуже Тарзана.