Читать книгу - "Крупным планом - Дуглас Кеннеди"

Тут с ней трудно было не согласиться — гостиная футов двадцать квадратных, главная спальня столь же просторна, и имелось еще узкое помещение, где вполне можно было устроить замечательную темную комнату. Но от мрачного интерьера следовало избавиться.

— У вас ведь не будет возражений, если я здесь все слегка подправлю? — спросил я.

— Мы только управляем собственностью. Но владельцы живут в Сиэтле, для них это только капиталовложение… так что полагаю, я смогу их уговорить. Если, конечно, вы не собираетесь вносить какие-либо радикальные изменения.

— Я ведь из Коннектикута. Слово «радикальный» не входит в мою лексику.

Она рассмеялась, затем добавила:

— Минимальная арендная плата — шестьсот долларов.

— Мне думается, вполне сойдет за… пятьсот пятьдесят в месяц.

— Вы действительно из Коннектикута.

Мы вернулись в ее офис. Она позвонила в Сиэтл и долго разорялась насчет замечательного нового жильца, который готов отремонтировать квартиру в обмен на скидку в пятьдесят долларов с арендной платы. Владелец, по-видимому, был крепким орешком, но Мэг Гринвуд тоже была не лыком шита и в конечном итоге уболтала его.

— Квартира ваша, — сказала она, вешая трубку.

— За пятьсот пятьдесят?

— Пришлось постараться, но удалось договориться. Месячная плата в форме депозита и, разумеется, плата за первый месяц вперед. Плюс наш гонорар — двести пятьдесят.

Я быстро подсчитал в уме. После моих сегодняшних вторжений у Гари на счету осталось $3165. Переезд на квартиру обойдется мне в $1375. Через месяц мне придется заплатить еще $550, после чего у меня останется колоссальная сумма в $1240 до следующего поступления из фонда. Мне придется экономить.

— Когда я смогу туда въехать? — спросил я.

— Думаю, утром в понедельник, если вам это подходит.

— Годится. Я буду здесь в десять, чтобы подписать договор об аренде, если вас это устраивает.

— Вполне. Вот еще что. Вы не могли бы предоставить нам какие-нибудь рекомендации?

Это явилось для меня неожиданностью.

— Может понадобиться пара дней, — сказал я. — Мой банк далеко на востоке и…

— Никто из здешних не может за вас поручиться?

Я одарил ее широкой, располагающей к себе улыбкой и сказал:

— Только вы.

Она мой флирт поддержала:

— Похоже, мне придется принять ваше слово жителя Нью-Кройдона и поверить, что вы в состоянии платить ренту.

Остаток выходных мысли о Мэг Гринвуд не давали мне покоя. А вдруг у нее есть знакомые в Нью-Кройдоне? Я боялся, что она начнет звонить своим разведенным подругам и хвастаться, как она наткнулась на редчайший экземпляр — холостого мужчину. Мне было необходимо немедленно возвести вокруг себя баррикаду.

— Привет, мужчина из Нью-Кройдона, — приветствовала она меня, когда я появился в ее офисе утром в понедельник.

— Доброе утро, — отозвался я. Сел, полез в нагрудный карман парки и вытащил оттуда стопку банкнот, только что извлеченных из ближайшего банкомата. Отсчитал тринадцать сотенных купюр и одну пятидесятидолларовую и положил их аккуратной стопкой ей на стол.

— Нас бы и чек вполне устроил, — заметила она, разглядывая деньги.

— Да, но понадобилась бы пара дней, чтобы связаться с моим банком в Нью-Йорке, поэтому я решил, что так будет проще. У вас договор готов?

Она кивнула и протянула мне три листочка документа. Пока я его читал, она попыталась занять меня разговором.

— Нашли для себя какое-нибудь интересное занятие прошлым вечером? — спросила она.

— Сидел в своем номере в мотеле.

— Надо будет вытащить вас, показать город.

Я проигнорировал ее комментарий, а вместо этого указал ей на предложение в договоре о найме.

— Гм… видите ли, параграф второй из статьи четыре меня несколько беспокоит, — заявил я. — А именно фраза «остаточные права собственности». Не означает ли это, что арендатору грозит выселение, если хозяин собственности вдруг решит воспользоваться своими абсолютными привилегиями собственника, которые гарантируются ему безусловным правовым титулом?

Она с удивлением воззрилась на меня:

— А я решила, что вы фотограф.

Ах ты, гребаный идиот. В голове прозвучал сигнал опасности.

— Мой папаша занимался недвижимостью, — объяснил я, пытаясь улыбнуться. — Долгие дни летом, когда были каникулы в колледже, я провел в его офисе. Так что договоры об аренде — специальность, которой я так и не воспользовался.

— Он явно вас хорошо натаскал. Но у нас здесь нет гарантий прав арендатора, так что во всех договорах имеется эта статья насчет остаточных прав собственности.

— Ладно, — согласился я, не желая дальше развивать эту тему. Взял ручку и подписал экземпляры договора.

— Через шесть месяцев, — сказала Мэг, — мы можем оговорить дальнейшую аренду, хотя я не могу гарантировать, что рента останется на прежнем уровне, то есть со скидкой.

— Понятно, — сказал я, думая, что через полгода я вполне могу быть за тысячу миль отсюда.

— Вам следует известить телефонную компанию и электриков, чтобы они присылали счета на ваше имя.

— Без проблем, — заметил я.

Она протянула мне ключи:

— Если у вас будут вопросы, вы знаете, где меня найти.

Я пожал ей руку:

— Вы просто великолепны, Мэг.

Я встал.

— Последнее, — остановила она меня. — У вас найдется время поужинать как-нибудь вечерком?

— С большим бы удовольствием, — ответил я, живо продвигаясь к двери. — Как насчет недельки через две, когда я уже устроюсь, да и Рейчел приедет.

— Рейчел. Кто такая Рейчел?

— Моя подружка.

— Вы же сказали, что одиноки.

— Так и есть. Но у меня есть подружка в Нью-Йорке. Собирается ко мне на Рождество, так что, если вы никуда не едете, мы бы были рады…

Она посмотрела на меня так, будто я ее только что обманул. Что, по сути, я и сделал.

— Я уезжаю на Рождество, — заявила она.

— Очень жаль. Возможно, в конце января, когда вы вернетесь, мы соберемся. Еще раз спасибо.

Я выскочил за дверь, не дожидаясь еще одного уничтожающего взгляда.

Через несколько часов я уже вселился в квартиру номер тридцать четыре. Немного позднее я отправился на поиски магазина, где продают краску. Один магазин находился впритык к агентству по недвижимости Мэг Гринвуд, но я решил впредь Держаться подальше от этого угла Главной улицы.

Всего два дня в Маунтин-Фолс, а я уже вынужден не высовываться.