Читать книгу - "Темные горизонты - С. Л. Грэй"

Щелк-щелк…

Опьянев от вина, которое я открыла после ухода Карима, я уснула на диване. Шея затекла от сна в неудобной позе.

Щелк…

Я приподнялась. Комнату освещал телевизор, беззвучно транслировавший рекламу товаров для дома. Над креслом, где лежала Хейден, кто-то склонился. Я не издала ни звука – не смогла. Я не могла дышать. Какое-то мгновение я была уверена, что вижу склизкое многоногое чудовище – ту тварь, которая жила под кроватью! – но потом существо шевельнулось… и я поняла, что это Марк. Конечно же, это был Марк.

Щелк…

– Что ты делаешь? – прошептала я.

Он застыл, затем оглянулся через плечо. Было слишком темно, поэтому я не разглядела его глаз, но в правой руке он держал что-то металлическое, судя по отблескам света. «О черт, у него нож!» Не обращая на меня внимания, он повернулся к Хейден.

Щелк…

Светлый локон упал на паркет. Волосы Хейден. «Он остригает ей волосы, пока она спит».

– Отойди от нее, Марк. Отойди от нее немедленно. – Я говорила спокойно и холодно.

Я не могла позволить себе впасть в панику. Если я дернусь в его сторону или Хейден вдруг проснется, она может серьезно пострадать. Отстраненность и собранность – те качества, которые проявились во мне в первые минуты после смерти Мирей, – взяли верх, когда они были мне нужны.

Марк мотнул головой в мою сторону и отошел от кресла. Рассеянно пробормотав: «Прости», он положил ножницы на журнальный столик и вышел из комнаты.

Я бросилась к Хейден – к счастью, она все еще спала – и убрала срезанные локоны с ее лица. В полумраке я не могла определить, сколько волос он срезал, но целая прядь упала на паркет, когда я погладила Хейден по голове. Малышка шевельнулась.

– Мамуля… Хейди хочет спатки.

– Я знаю, мартышка.

Надеясь, что ледяной холод мыслей останется со мной еще на несколько минут, я взяла на руки разгоряченное тельце Хейден и помчалась на второй этаж. Прижимая малышку одной рукой к себе и не обращая внимания на ее сонное ворчание, я достала сумку, запихнула туда белье и одежду, потом перетащила сумку в комнату Хейден и бросила в нее несколько футболок, шортов и игрушек, хватая все, что подворачивалось под руку. В последнюю минуту я еще успела заглянуть в ванную и прихватить косметичку. В этот момент, как и в Париже, спокойствие отступило.

Меня охватил лихорадочный ужас. «Убирайся отсюда, скорее!»

Надрываясь под весом Хейден и сумки, я спустилась на первый этаж, ожидая, что Марк вот-вот набросится на нас из темноты или дорогу нам перебежит то многоногое чудовище – на этот раз у него появится лицо, лицо Марка, это будет лицо Марка! – но ничего такого не случилось. Я поспешно достала из сумки ключи, вышла за ворота и побежала к автомобилю. Хейден уже полностью проснулась и захлебывалась плачем у меня на руках, но я не рискнула остановиться и успокоить ее. Усадив малышку в машину, я поспешно пристегнула ее, стараясь не обращать внимания на всхлипы, села за руль и рванула с места.

Мне чудом удалось не разбиться той ночью. Гнев на Марка пульсировал в моем теле, поднимался жаркой волной, и я больше ни на чем не могла сосредоточиться. Теперь, вспоминая об этом, я понимаю, что побег из дома вместе с Хейден был решением не только глупым, но опасным. После пива с Каримом и половины бутылки вина на голый желудок я была не в лучшем состоянии для того, чтобы вести машину. В районе Уорчестера здравый смысл взял верх, и я, перестав вдавливать в пол педаль газа, сбросила скорость. Впервые с тех пор, как я усадила Хейден в автокресло, я взглянула в зеркало, чтобы удостовериться, все ли с ней в порядке. Малышка уснула, ее голова склонилась к груди. Волосы на левой стороне головы торчали беспорядочными лохмами.

Только съехав с автострады на пустынную проселочную дорогу, я пожалела о своем решении сбежать к родителям. Можно было вернуться в город и остановиться в гостинице, но мне нужны были люди на моей стороне. Нельзя показывать им Хейден в таком виде – под обрезанными волосами просматривалась кожа головы. Удостоверившись, что вокруг нет никого подозрительного, я остановила машину рядом с какой-то безлюдной фермой неподалеку от Эшбери и разбудила Хейден. Достав из косметички маникюрные ножницы, я подравняла малышке волосы, как могла. Хейден даже не протестовала – может быть, ей передалось мое отчаяние. После робкого «Что ты делаешь, мамуля?» она прекратила вертеться в кресле и покорно вытерпела эту импровизированную стрижку. Почему-то мне захотелось собрать волосы и увезти с собой – по непонятной причине тогда мне казалось опасным бросать их на дороге, – но я спрятала их под камнем и уехала.

В час ночи я остановилась на подъездной дорожке перед гостиницей моих родителей. В доме было темно и тихо, и я помедлила, не решаясь нажимать на звонок. Нужно как-то объяснить мое появление, но что я могла сказать? Правду говорить не стоило. Это настроит их против Марка раз и навсегда.

– Да? – донесся из домофона папин голос.

– Пап? Пап, это я. Можно мне войти?

– Стефани? Это ты, солнышко? – Видимо, мама стояла рядом с ним.

– Пожалуйста, впусти меня, пап.

– Держись, солнышко, я сейчас выйду к тебе.

И только тогда я разрыдалась. Я сдерживалась изо всех сил, вытирая слезы. Нужно выглядеть спокойной. Открылись ворота, я подъехала к дому и резко затормозила, а потом вывалилась из машины – прямо в объятия папы. Мама суетилась вокруг, что-то говорила…

– Ты возьмешь Хейден, мам? – удалось произнести мне.

– Конечно. Но, Стефани, что случилось? Что-то случилось? Почему ты не позвонила? Ты ехала от самого Кейптауна? В такое время суток? Где Марк?

– Все в порядке. Мы поссорились, мам. Не волнуйся, ничего серьезного. Мне просто нужно было выбраться из дома. – Я изо всех сил делала вид, что сожалею о своем побеге. – Я слишком бурно отреагировала. У нас обоих было слишком много стресса в последнее время.

Они не поверили мне, но я заметила, как папа выразительно посмотрел на маму, взглядом уговаривая ее не расспрашивать меня прямо сейчас. Я была безмерно благодарна ему за это.