Читать книгу - "Корпус 38 - Режи Дескотт"

— Что?

На библиотечных полках, покрывающих стены, между книгами стоят коробки из плексигласа; внутри — огромные тропические насекомые на белом фоне. В полумраке различаются не столько цвета, сколько формы — лапки со сложными сочленениями, клешни, усы, иногда огромные челюсти и дуги хоботков и, наконец, крылья, украшающие исполинских жуков. Существа, которые и в смерти не потеряли величия. Под каждым этикетка, на которой мельчайшими каллиграфическим буквами значатся название и происхождение экспоната.

Старой даме они всегда нравились — они красивы, и к тому же изучение их давало ей отдых от изучения себе подобных.

— Они прекрасны, ты не находишь? Они появились на Земле три миллиона лет назад с лишним. Их больше пяти миллионов видов. У них нет этой массы серых клеточек, которые заставляют нас сомневаться и развиваться, но они, кажется, способны адаптироваться ко всему. Иногда мне хочется этой простоты. Каждый на своем месте, работает на благо общества. Это общественные насекомые — муравьи, пчелы, термиты… Что же касается одиночек — тут другое дело. Ты знаешь, что у них отсутствует материнский инстинкт? Я думаю, поэтому они и не страдают неврозами.

Сюзанна добавляет лед в свой стакан. Озадаченно глядит на своего старого учителя.

— Ты спрашиваешь себя, почему я тебе все это рассказываю? Я всегда отношусь с подозрением к чрезмерной простоте, к слишком черному и белому. Но не к насекомым… За сорок лет преподавания ты была самой блестящей моей ученицей. И определенно самой боеспособной. И теперь ты собираешься поставить всю свою боеспособность на службу своему пациенту.

Не слыша возражений, она продолжает прокуренным голосом:

— Именно он меня интересует. Для тебя он — твой крестовый поход. Очередная ошибка правосудия заставляет тебя бороться со всей энергией, что тебе присуща. Он не извлекает из этого выгоды сознательно, он на это не способен. Словом, я думаю… Я предполагаю, что в Бретани ты нашла призраки его ужасного детства. Ты видела его мать? Скорее всего, настоящее ничтожество… И твое чувство к нему, к этой жертве, удвоилось.

Она делает паузу. Выдыхает дым. Потом продолжает. Без экивоков. Сюзанна боится того, что она скажет, и замыкается.

— Ты помнишь день, когда мы говорили о твоем отце? Судебная ошибка… Бесчестие. Его депрессия… Но он держался ради тебя. В этой истории есть две стороны, важные для тебя: судебная ошибка и психическая болезнь. Вот откуда взялось желание стать психиатром, медицинским экспертом в суде.

Вспоминая, Сюзанна улыбается. Она снова видит отца. Учитель, которого две ученицы обвинили в приставаниях. Редчайшее обвинение для начала шестидесятых, когда еще не говорили о педофилии. Две маленькие дуры, которые играючи разрушили его жизнь. Отец, которому, несмотря на это, удавалось смешить Сюзанну, качая на качелях.

— И что дальше? — говорит она агрессивнее, чем ей бы хотелось. — Ты пытаешься мне сказать, что я могу ошибаться относительно Данте? Что я позволила ввести себя в заблуждение?

Ольга посылает ей быстрый взгляд, извлекая окурок из мундштука.

— Сначала один вопрос. Или даже два. Знаешь ли ты точно, каковы были отношения у твоего пациента с Анакондой? И знаешь ли ты, сколько времени они были вместе?

Звонок мобильника не дает Сюзанне ответить. На экране появляется имя Жильбера.

— Извини, — говорит она Ольге, отвечая на звонок.

Ольга наблюдает; Сюзанна хмурится, потом бледнеет.

— Три дня никаких известий! И только теперь ты мне звонишь. Скажи мне, что это не так! И все это время, я думаю, ты смазывал спину своей клиентке. Эта шлюха…

— …

— Потому что я все знаю. Как Эмма? Хотя бы о ней ты заботишься? С ней все в порядке?

— …

— У кузины? Просто прекрасно. Если когда-нибудь… Но… Ты уехал из Ля Боль?

— …

— А?.. В Париже?.. Дома?.. Хорошо… Это был Жильбер, — говорит она, отключаясь. — У него нет известий от Анжелики — предполагалось, что он проведет с ней отпуск, а он отпустил ее с подругой в Сан-Тропе… Лишь бы преспокойно остаться с этой… К тому же он повесил трубку посреди разговора, потому что позвонили в дверь. Наверняка она…

Ольга бесстрастно смотрит на нее сквозь сигаретный дым.

— Я думаю, ты поняла, что мы с ним не будем стареть вместе, как вы с Сержем. Расскажи мне лучше о Данте, это интереснее.

— Ты уверена? Ты меня вроде бы остановила.

— Меня удивляет, почему ты не предостерегла меня раньше. Итак, что ты хочешь мне сказать?

— А Анжелика?

— Анжелика? — вдруг пугается Сюзанна.

— Ты мало занималась дочерьми в последнее время…

— Ты права… Но не стоит меня за это осуждать.

— Я тебя не осуждаю.

— Я попробую обзвонить всех ее друзей, надо ее найти… В чем дело? У тебя озабоченный вид.

— Меня беспокоит этот другой. Безрассудно оказаться совершенно беззащитной.

— О чем ты говоришь? Он никогда меня не видел, ничего не слышал обо мне. Ты говоришь, что я рискую, — почему?

— А эта статья, в которой говорилось о твоей идиллии с твоим пациентом?

— Что? Ты хочешь сказать…

— Представь себе, что он знает, кто ты, где ты живешь, что ты замужем, что у тебя две дочери. Получить такого рода информацию ничего не стоит для того, кто способен пятнадцать лет убивать, не возбуждая ни малейших подозрений. И представь себе, насколько велика вероятность того, что он ищет способа тебя устранить. Чтобы отрезать нить, позволяющую добраться до него, или чтобы отомстить, прежде чем погибнуть самому. И не пытайся убедить себя, что я преувеличиваю, что я беспокоюсь без причины, потому что я старею. Я никогда не была так проницательна, как сейчас. Поэтому не сиди тут, ищи дочь. И поменьше игры.

Сюзанна никогда не видела Ольгу такой жесткой. Для Сюзанны это неожиданный взгляд на события. Да, можно счесть, что Ольга преувеличивает. Но у старой наставницы не было репутации человека, который говорит необдуманно. Совсем недавно Ольга доказала, что ее интуиция и здравый смысл безупречны.

— Ты меня пугаешь. Мне пора.

Во дворе она кричит Ольге «до свидания», извиняется, просит попрощаться за нее с Сержем. Сюзанна не слышит, что отвечает Ольга. Сюзанна уже в машине. В зеркале заднего вида она видит старую даму — та подняла руку. Когда Сюзанна выезжает на дорогу, Ольга исчезает в зеркале. Так, как исчезнет вскоре совсем. Сюзанна жмет на газ.

Проклятый телефонный звонок, который напомнил ей о том, что у нее есть семья. Семья, которую она забыла в последние дни. В компании своих призраков. Своих больных, их психозов. И в компании Стейнера тоже. К которому она еще собирается вернуться. Она делает поворот за поворотом в идиллическом ландшафте юга Франции. Она берет телефон с пассажирского сиденья, набирает номер полицейского. Звонок соединяет ее с чем-то реальным. Стейнер.