Читать книгу - "Ледяное сердце - Джонатан Келлерман"

Звонок прозвенел, когда мы с Майло завтракали на Третьей улице в Санта-Монике. Судя по цвету неба, вот-вот должен был хлынуть дождь, и мимо нашего столика на открытом воздухе почти никто не проходил. Погода не пугала худощавого человека, который бренчал на плохой гитаре, зарабатывая гроши. Майло сунул ему десятку и предложил поискать другое место. Мужчина отошел шагов на двадцать и снова забренчал, а детектив вернулся к своему омлету по-денверски.

Прошло два дня после моего визита в колледж «Чартер». Кевин Драммонд так и не появлялся в своей квартире, и Эрик Шталь полагал, что тот вообще не вернется. — Почему? — спросил я.

— Шталь нутром чует, как говорит Петра, — ответил Майло.

— Можно ли доверять этому чувству?

— Кто знает? Пока мы узнали только то, что Драммонд голубой. Петра выяснила, что он использовал свой абонентский ящик в основном для получения гомосексуальной порнухи. Думаешь, это имеет отношение к делу?

— Мы говорили о человеке, запутавшемся в своей сексуальной ориентации…

— Возможно, ему удалось разобраться с этим. Что насчет Шабо и Лоу? Богатым голубым живется хорошо. Правда, возникают проблемы с ревностью.

Объектом ревности Шабо и Лоу не были, а их дом только раз стал местом убийства. Кто бы ни убил Левина, он убивал в нем то, чем Левич обладал.

— Талант. — Майло посмотрел на гитариста. — Вот этому парню ничто не грозит.

— Появилось что-нибудь новое по Кипперу? — спросил я.

— У него есть подружка. Значительно моложе его — лет около тридцати, очень хорошенькая, зовут Стефани. Служит юрисконсультом-секретарем одной из фирм в том же здании. Несколько последних дней Киппер появлялся с ней на людях. Она тоже блондинка, так что соседи Киппера могли ошибиться, приняв ее за Джули. Не будь у меня статей из «Селдомсинатол», связывающих ее с другими, и о вероятном браке ее с Левичем, я задумался бы о том, насколько правдоподобно, что Киппер пожелает жениться еще раз. Бывшие супруги способны все запутать как в финансовом, так и в эмоциональном отношении. А от соседей Киппера мы знаем, что он способен мстить.

— Джули поднимает шум, он затыкает ей рот.

— Да, дело дрянь. Мне этот парень не нравится. Что в нем… — Майло ткнул вилкой омлет, отпил глоток кофе. — Ты разговаривал со Стефани?

— Я слышал, что подруга так назвала ее, когда они пошли в туалет.

— Ты наблюдал за зданием?

— Тогда это было разумно. — Майло пожал плечами. В это время зазвонил его телефон.

— Стуржис… привет… да, о'кей, со мной Алекс, могу и его привезти… — Он взглянул на часы. — Отсюда сорок пять минут езды. Да. Спасибо. Пока.

Майло положил телефон в карман и взглянул на мой недоеденный тост.

— Звонила Петра. Поедем к ней?

Он сунул деньги под свою тарелку, позвал официанта и поднялся.

— Что случилось? — спросил я, следуя за ним.

— Мертвая женщина, — ответил Майло. — Мертвая рыжеволосая женщина.

В прозекторской все блистало безукоризненной чистотой — кафельные стены, нержавеющая сталь. Петра, Майло и я стояли у стола с покрытым простыней телом, а учтивая тридцатилетняя сотрудница Ронда Риз просматривала бумаги.

Сначала я поехал на Бойл-Хайтс по дороге номер десять, однако межштатное шоссе номер пять перегородил большой грузовик, а предстояло еще завернуть к офису коронера и провести там мучительный час. Майло дремал, а я размышлял о женщинах. Петра встретила нас в холле.

— Я уже вписала нас, — сообщила она. — Пойдемте.

Ронда Риз сняла простыню и аккуратно положила ее с краю стола. Покойница была высокая и очень худая; восковое тело слегка окрасилось в обычный в таких случаях серо-зеленый цвет. Глаза и рот закрыты. Умиротворенное выражение лица, никаких следов насилия. Между маленькими обвисшими грудями — прыщи и фиброзные припухлости. Морщинистые соски, бедра — тощие, ноги — костлявые, покрытые красновато-коричневым вьющимся пушком. Кожа на коленях красная, загрубевшая и потрескавшаяся, как у крокодила.

Лодыжки много ходившего человека.

Ступни женщины — черные, такими же грязные неровные ногти на пальцах рук и ног. Участки между пальцами ног были поражены грибком. В волосах на лобке много перхоти.

Седина пробивалась в рыжих волосах на голове. Эти длинные спутанные волосы, грязные и густые, спадали на одутловатое лицо.

Следов от инъекций нет.

— Что скажете? — спросил Майло.

— Я не вправе говорить вместо доктора Сильвера, но если открыть ей глаза, то можно увидеть петехиальное кровоизлияние, — ответила Ронда Риз.

— Удушение. — Майло подошел ближе к телу, посмотрел глаза, прищурился. — Шея тоже слегка розоватая, но странгуляционной полосы нет. — Он посмотрел на Петру, и она кивнула.

— «Нежное удушение»? — предположил я.

Петра внимательно взглянула на меня. Майло пожал плечами. Этот отвратительный термин закрепился в полицейском жаргоне. Им определяли ухищрение, к которому прибегают убийцы, используя широкое мягкое перевязочное средство для того, чтобы сделать незаметными следы удушения. Некоторые люди таким образом душат сами себя, чтобы получить более сильное сексуальное наслаждение, и, бывает, случайно умирают.

Мы с Майло занимались делом о «нежном удушении» несколько лет назад. Никакой случайности, ребенок…

— Когда вскрытие, Ронда? — осведомился Майло.

— Узнайте у доктора Сильвера. Дел у нас по горло.

— Дэйв Сильвер? — спросила Петра. Риз кивнула.

— Я знаю его, — сказала Петра. — Хороший парень. Я поговорю с ним.

Майло снова осмотрел тело.

— Когда это случилось, Петра?

— Вчера рано утром. Двое наших патрульных полицейских обнаружили ее неподалеку от бульвара, на южной стороне улицы. Эта узкая улица за церковью, которая когда-то была театром.