Читать книгу - "Западня - Китти Сьюэлл"

— Ради бога, какую гадость мне пришлось перевозить? Выкладывай! — сердито выпалил Давид.

— Демерол.

— Демерол?! — Давид уставился на друга.

— Я думал, ты мог догадаться. Раньше. Когда это все только началось. Я сижу на игле… уже много лет.

— Сколько ты колешь?

— Около тысячи в день.

— Тысяча… Боже мой! Как, черт возьми, ты их достаешь? — Давид знал нескольких докторов, которые подсели на иглу, двух-трех человек даже в Кардиффе, но чтобы больше чем за десять лет никто не узнал… Это слишком большой срок!

— Да ладно тебе! Где твои мозги? — Иен в раздражении готов был обидеть, но внезапно замкнулся и плюхнулся на ближайший стул. — Сам-то как думаешь?

— Но не Шейла же?!

Иен поднял голову и посмотрел на друга:

— Ты видел дом, в котором она живет… на свою сестринскую зарплату? Ее одежду, ее машину, ее мебель? Не говоря уже о ее банковском счете. — Он откинулся на спинку стула и стал с усилием разрывать пакет. — И посмотри, как я живу… на зарплату врача. Ты в состоянии вычислить, сколько будет дважды два?

— Но как ей удается делать это безнаказанно? Неужели никто не ведет учета?

— Конечно, ведет. Она сама. Она полностью отвечает за все заказы, распределение и счета. Ты никогда не видел маленькой связки ключей у нее на поясе? В аптеку никто, кроме нее, не входит. Даже Хогг должен просить ее, если ему что-то требуется. — Он зубами разорвал пакет. — Я живу в страхе, что она может уехать в отпуск.

Наконец он смог достать множество ампул из свертка. Они покатились по столу во всех направлениях, он еле успел схватить одну из них прежде, чем она упала на пол и разбилась.

— Хотя она с этим хорошо справляется. Если я плачу ей вперед, она заранее обеспечивает меня нужным количеством. Но все равно трудно рассчитать. — Он улыбнулся. — Я все-таки предпочитаю, чтобы она была на работе. Я иногда могу перестараться.

Он рефлекторно сжал ампулу в кулаке и стал закатывать рукав.

— Я сейчас, — сказал он, поднимаясь.

— Только один вопрос, прежде чем ты уйдешь, — сказал Давид, стараясь не допускать сарказма в голосе. — Ты мне именно поэтому дал машину? Чтобы самому не ездить? Или чтобы Шейла не ездила?

— О нет! Это никогда не приходило мне в голову. Правда! Обычно доставка — не проблема, но, честно говоря, она ненавидит приезжать сюда, да и люди обращают внимание. А когда выяснилось, что ты часто приезжаешь ко мне… Это была ее идея. Идиотская, как оказалось. Она никогда не была так неосторожна. — Он пожал плечами и направился в ванную.

Поддавшись импульсу, Давид встал и ушел. Он ехал, тарахтя цепями по льду. В зеркало заднего вида он заметил, как Торн несется следом за ним, отчаянно лая. Его гнев и отвращение внезапно исчезли, и он остановился, чтобы попрощаться с расстроенной собакой. Торн умоляюще глядел на него, прося не покидать хозяина. Не уезжай. У него нет друзей. Не покидай его.

Давид обнял старого пса, зарывшись лицом в теплую мохнатую шею. Он не имел права судить Иена. Этот человек был наркоман, а не злодей. Давид так и не узнал, почему Иен вообще приехал в Лосиный Ручей, какая нужда или преступление привели его сюда. В молодости Иен иногда бывал бесшабашным, даже безответственным, но он хороший, внимательный врач, честно выполняющий свою работу и даже более того. Но пагубное пристрастие теперь было сильнее его. И все же Давид решил, что он не имеет права контролировать дела Иена; то, как он справляется с обязанностями, касается только больницы.

Давид знал, что в Лосином Ручье работали люди и похуже; Джени рассказывала ему шокирующие истории. Настоящие автобиографии не были обязательным требованием при приеме на работу в здешнюю больницу, а потому сюда легко мог попасть и законченный алкоголик, и человек, употреблявший петидин, и кто-то с криминальным прошлым, и просто некомпетентный, опасный человек с сомнительной квалификацией. Иначе в этой глуши почти невозможно было заполнить вакантные должности.

Давид развернул машину и вернулся к Иену, пребывавшему теперь в счастливом опьянении.

* * *

Извини, что не отвечала на твои звонки. Я теперь очень занята. У меня новый заказ. Пол предложил мне поехать с ним в Дубаи, оформлять там сеть гостиниц. В основном я буду работать в Лондоне, но довольно часто придется выезжать на место. Надеюсь, ты за меня рад. Эта работа может растянуться на годы. У меня полная свобода действий — я буду делать все, включая рестораны, фойе и тому подобное. В связи с этим возникает такой вопрос. У Томпсонов есть друзья, которые заинтересовались нашим домом. Но они хотят не взять его в аренду, а купить. Они позвонили мне и назвали сумму в 290 000 фунтов. Марджори, должно быть, сообщила им обо всем, что случилось в доме (и с нами), и они решили, что мы захотим выехать из него. Из интереса я позвонила агенту, и он пришел взглянуть. Он подтвердил цену. Она была бы выше, если бы дом не был в таком состоянии. Я была потрясена. Честно говоря, я думаю, это наилучший выход. Сообщи мне, что ты думаешь по этому поводу.

На сем прощаюсь, всего наилучшего.

Изабель.

«Всего наилучшего!» Давид уставился на экран. Куда ушли любовь, поцелуи, объятия? Что произошло с желанием, со всеми этими «скучаю, жду»? Чертов Пол Деверо! Кто он такой, чтобы отнимать у него жену? Давида накрыла мощная волна печали. В груди появилась боль, тяжелая как камень, даже дышать стало трудно. Но он сидел в офисе Тилли, и хозяйка крутилась поодаль, притворяясь, что раскладывает бумаги в папки.

Ему отчаянно хотелось поговорить с Изабель, но она мастерски избегала этого. Возможно, он для нее уже так мало значит, что с ним не стоит и говорить. А может, ее отдаление — это своего рода наказание, чтобы показать, насколько он ничтожен. Он щелкнул мышкой на надпись «ответить».

Изабель!

Тон твоего письма причинил мне боль. Звучит так, будто мы с тобой просто бизнес-партнеры, а не партнеры по браку (мы все еще женаты).

Поздравляю с заказом в Дубаи. Очевидно, для тебя это очень хорошо, но, может быть, следует сначала сказать мне, как ты видишь наше с тобой будущее, если, по-твоему, оно у нас есть.

Решение в отношении дома мне кажется слишком поспешным с твоей стороны. Меня нет всего три недели, а ты уже полностью разрушаешь нашу жизнь. Это строение — мой дом, твой дом, наш дом. Но ради бога, избавляйся от него. Он все равно слишком велик для нас. Начать заново в новом доме, возможно, будет для нас даже лучше. Оставляю это на твое усмотрение. Я приму любое твое решение.

Но все же, будь любезна, поговори со мной лично как можно скорее. Позвони мне.

С любовью, Давид.

Он щелкнул мышкой на надпись «отослать», даже не перечитав написанного. Он высказал, что чувствует, она должна знать об этом. Спустя десять секунд его охватила паника, и он пожалел, что был так суров, так категоричен. А дом… Они прожили в нем шесть лет, и он думал, что это навсегда. На самом же деле он только что разрешил ей избавиться от дома. Если когда-нибудь Марк и Миранда захотят приехать к нему в гости или остаться с ним жить, куда он их привезет? Вся ситуация казалась совершенно нереальной. Тилли была где-то за его спиной, чутко следя за его настроением. Давид почувствовал, как ее рука на мгновение коснулась его плеча.