Читать книгу - "Президент пропал - Джеймс Паттерсон"

Такую – высокую, пышногрудую, рыжую, что прячется у всех на виду, – ее, несомненно, запомнят.

Миновав терминал, она выходит к такси. Похоже, опасность миновала; ей просто не дали бы зайти так далеко. Однако радоваться рано. Ослаблять бдительность нельзя вообще. «Потеряешь сосредоточенность – ошибешься», – сказал мужчина, что лет двадцать пять назад впервые вложил ей в руки винтовку. Теперь ее девиз: хладнокровие и логика. Держать все в себе и думать.

Боль она выдает лишь прищуром глаз, скрытых за солнцезащитными очками «Феррагамо». На губах – все та же уверенная усмешка.

На улице блаженный свежий воздух. Если б только не тошнотворные выхлопы… Сотрудники аэропорта в форме орут на таксистов и направляют пассажиров к машинам. Родители сгоняют в кучи ноющих детей и катят тележки с багажом.

Она проходит в средний ряд, взглядом ища такси с номером, который запомнила наизусть, и наклейкой в виде кукушки-подорожника на дверце. Машина еще не подъехала. Тогда она ненадолго закрывает глаза и засекает время, ориентируясь на струнные в наушниках: анданте, ее любимая часть; поначалу унылое и тоскливое, звучание становится успокаивающим, почти что медитативным.

Стоит открыть глаза, и нужная машина – с тем самым номером и наклейкой в виде кукушки-подорожника – останавливается в ряду такси. Она подкатывает багаж и садится в салон. От одуряющего запаха фастфуда завтрак поднимается к горлу.

Близится финал концерта: лихорадочное звучание, быстрее, чем аллегро. Пора выключить музыку и вынуть наушники. Без ободряющего аккомпанемента скрипок и виолончелей она ощущает себя обнаженной.

– Как сегодня на дорогах? – спрашивает она по-английски со среднезападным акцентом.

Водитель бросает взгляд на отражение в зеркале заднего вида. Его наверняка предупредили, что ей не нравится, когда люди на нее смотрят слишком пристально.

«На Бах нельзя пялиться».

– Ничего так, – отчетливо произносит таксист.

Это кодовая фраза, которую Бах и хотела услышать; значит, все чисто. Она, в общем-то, не ждала осложнений на столь раннем этапе.

Можно ненадолго расслабиться. Бах закидывает ногу на колено другой и расстегивает молнию на сапоге. Затем на втором. Тихо стонет, избавившись наконец от обуви и стелек четырехдюймовой высоты. С силой проводит большим пальцем по подъему обеих стоп. Слабое подобие массажа; на заднем сиденье такси большего себе не позволишь.

Если повезет, до конца поездки не придется возвращать себе рост метр семьдесят. Метра шестидесяти пяти хватит за глаза. Расстегнув сумку, она складывает в нее сапоги «Гуччи» и достает пару слипонов «Найк».

Машина вливается в плотный поток на дороге, и Бах пригибается, а когда снова выпрямляется, то рыжий парик лежит у нее на коленях. Вместо него на голове – чернильно-черные волосы, безжалостно стянутые в пучок на затылке.

– Теперь чувствуете себя… нормально? – спрашивает водитель.

Бах не отвечает. Молча смотрит на водителя ледяным взглядом, и тот отводит глаза. Должен бы знать: Бах трепаться не любит.

Она уже давно не чувствовала себя, по выражению американцев, нормально. Ей в лучшем случае удается ненадолго расслабиться. Но чем дольше она работает в таком стиле, чем чаще преображается, сменяя маски, порой таясь в тени, а порой скрываясь у всех на виду, тем сильнее забывает себя настоящую, забывает, что у нее вообще есть своя личность.

Скоро это изменится – в этом Бах себе поклялась.

Сняв парик и переобувшись, застегнув и положив рядом на сиденье сумку, она поддевает пальцами края коврика. Снимает его с липучек.

Под ковриком – накрытая куском паласа панель на защелках. Бах отстегивает ее и приподнимает.

Выпрямляется и глядит на спидометр – хочет убедиться, что водитель не лихачит по глупости и что поблизости нет патрульных машин.

Потом достает из тайника в полу кейс. Кладет большой палец на сканер, и тот, почти сразу же распознав отпечаток, открывает замок.

Вряд ли наниматели копались в ее снаряжении, но лучше перестраховаться.

Бах приподнимает крышку и бегло осматривает содержимое кейса. Шепчет:

– Здравствуй, Анна.

Анна Магдалена^[6] – полуавтоматическая винтовка, воплощенная красота. Матово-черный корпус, пять выстрелов в секунду с небольшим; разбирается и собирается менее чем за три минуты при помощи одной лишь отвертки. Купить, конечно, можно и модель поновее, но Анна Магдалена ни разу не подводила, ей любая дистанция нипочем. Точность выстрелов подтвердить – теоретически – могли бы десятки людей, включая колумбийского прокурора из Боготы, который еще несколько месяцев назад носил голову на плечах, и лидера повстанческой армии из Дарфура, мозги которого полтора года назад расплескались по тарелке с бараньим рагу.

Бах убивала на всех континентах. Убивала генералов, активистов, политиков и бизнесменов. О ней известно лишь то, что она женщина и обожает музыку Баха. А еще она известна по безупречной результативности.

– Поставленная задача станет для тебя величайшим вызовом, Бах, – предупредил наниматель.

– Нет, – поправила она его тогда. – Величайшим достижением.