Читать книгу - "И колыбель упадет - Мэри Хиггинс Кларк"

— Ох, Кэтлин! — Они рассмеялись, и Джон добавил: — Что ж, милая, я изгоню твою печаль.

— Ты уже сделал это, судья.

Весь медовый месяц они путешествовали по Италии. Тогда у Джона и начались боли. Они вернулись домой к открытию суда. Джон председательствовал в суде округа Эссекс. Кэти приняли на работу в прокуратуру округа Вэлли.

Джон пошел на осмотр через месяц после возвращения. Ночь в больнице Маунт-Синай вылилась в три дня дополнительных анализов. Как-то вечером он ждал ее у лифта, безукоризненно элегантный в темно-красном велюровом халате, со слабой улыбкой на лице. Она подбежала к нему, как всегда замечая взгляды, которые бросали на него пассажиры лифта, думая о том, как эффектно выглядит Джон даже в пижаме и халате. Она как раз собиралась сказать ему это, когда он произнес:

— У нас неприятности, дорогая.

Даже тогда именно так он сказал: «У нас неприятности». За несколько коротких месяцев они стали единым существом. В палате он все рассказал.

— Злокачественная опухоль. По-видимому, в обоих легких. Господи, Кэтлин, я ведь даже не курю.

Трудно поверить, но они расхохотались в приступе горя и иронии. Джон Энтони Демайо, судья Высшего суда округа Эссекс, бывший президент коллегии адвокатов Нью-Джерси, не достигший тридцати восьми лет, приговорен к неопределенной мере наказания в виде шести месяцев жизни. Для него не было ни условно-досрочного освобождения, ни права апелляции.

Джон вернулся в суд.

— Умру на своем посту, а почему бы нет? — пожимал он плечами. — Обещай, что снова выйдешь замуж, Кэтлин.

— Может, когда-нибудь. Но вряд ли кто-то сравнится с тобой.

— Я рад, что ты так думаешь. Мы используем каждую минуту из тех, что у нас остались.

Даже зная, что их время тает, они веселились. Однажды он пришел домой и сказал:

— Кажется, с работой покончено.

Рак расползался. Боли становились все мучительней. Сначала он проводил в больнице на химиотерапии по нескольку дней. Ее снова постоянно мучили кошмары. Но Джон возвращался домой, и у них еще было время. Она уволилась с работы. Хотела проводить с ним каждую минуту. К концу он спросил:

— Ты не хочешь, чтобы твоя мама приехала из Флориды и пожила с тобой?

— Упаси боже. Мама — чудесная женщина, но мы жили вместе до моего поступления в колледж. Этого вполне достаточно. И вообще, она любит Флориду.

— Ладно, я рад, что Молли и Билл живут рядом. Они за тобой присмотрят. И тебе будет хорошо с детьми.

Они помолчали. Билл Кеннеди был хирургом-ортопедом. У них с Молли было шестеро детей, и они жили через два городка от них, в Чепин-Ривер. В день свадьбы Кэти и Джон хвастались перед Биллом и Молли, что собираются побить их рекорд.

— У нас будет семеро отпрысков, — заявил Джон. В последний раз он ушел на химиотерапию и не вернулся. Он был так слаб, что его оставили на ночь. Они разговаривали, а потом Джон соскользнул в кому. Оба надеялись, что конец наступит дома, но он умер в больнице той ночью.

На следующей неделе Кэти подала заявление о приеме на работу в прокуратуру, и ее приняли. Это было правильным решением. В прокуратуре хронически не хватало людей, и она всегда имела на руках больше дел, чем могла рассмотреть. Времени на самокопание не оставалось. Каждый день с утра до вечера, часто даже по выходным, она должна была сосредоточиваться на делах.

Это оказалось полезным и в другом отношении. Тот гнев, который сопровождал ее горе, чувство, что ее провели, ярость из-за того, что у Джона обманом отобрали столько лет жизни, направляла Кэти на работу. Расследуя тяжкое преступление, она чувствовала себя так, словно боролась со злом, разрушающим жизни.

Она оставила себе дом. Джон завещал ей солидное состояние, но даже при этом она знала, что глупо двадцативосьмилетней женщине с жалованьем в двадцать две тысячи долларов в год жить в доме стоимостью в четверть миллиона долларов и с пятью акрами земли.

Молли и Билл убеждали ее продать дом.

— Ты никогда не начнешь новую жизнь, пока не сделаешь этого, — говорил Билл.

Возможно, он прав. Кэти встряхнулась и встала с дивана. Она становится сентиментальной. Лучше позвонить Молли. Если Молли звонила ей вечером и не получила ответа, то наверняка обрадовалась. Она всегда молилась, чтобы Кэти «кого-нибудь нашла». Но не хотелось, чтобы Молли позвонила ей на работу и таким образом узнала об аварии.

Можно попросить Молли приехать, и они вместе пообедают. У нее есть все для салата и «Кровавой Мэри». Молли вечно сидит на диете, но от «Кровавой Мэри» не откажется.

— Бога ради, Кэти, как может человек, имеющий шестерых детей, не выпить глоточек за обедом?

Веселая Молли быстро развеет одиночество и печаль.

Кэти вспомнила, что блузка в крови. Дожидаясь Молли, надо будет принять ванну и переодеться.

Она посмотрела в зеркало над диваном и увидела, что синяк под правым глазом стал пурпурным. Кожа, обычно оливкового оттенка, который мама называла «черный ирландский», унаследованного от папы, стала болезненно-желтой. Темно-каштановые волосы, всегда спадающие упругой блестящей волной до середины шеи, сбились вокруг лица.

— Ты должна найти другого, — прошептала она печально.

Доктор не велел мочить руку. Надо обмотать повязку полиэтиленовым пакетом. Не успела Кэти взять трубку, как телефон зазвонил. Молли, подумала она. Честное слово, просто колдунья.

Но это был Ричард Кэрролл, судебно-медицинский эксперт.

— Кэти, как ты? Только что узнал, что ты попала в аварию.

— Ничего страшного. Немного съехала с дороги. К несчастью, на моем пути оказалось дерево.

— Когда это случилось?

— Вчера вечером, около десяти. Я возвращалась с работы, допоздна засиделась над досье. Провела ночь в больнице и только что приехала домой. Выгляжу ужасно, но ничего серьезного.

— Кто тебя привез? Молли?

— Нет, она еще не знает. Я вызвала такси.

— Вечный Одинокий Рейнджер[3], да? — спросил Ричард. — Могла бы и меня вызвать, черт возьми!

Кэти засмеялась. Озабоченность в голосе Ричарда и льстила, и настораживала. Ричард и муж Молли были близкими друзьями. Несколько раз за последние полгода Молли многозначительно приглашала Кэти и Ричарда на вечеринки. Но Ричард такой резкий и циничный. Рядом с ним она всегда чувствовала себя неуютно. И вообще, ей не хотелось завязывать отношения ни с кем, особенно с человеком, вместе с которым она так часто работала.