Читать книгу - "Жажда - Ю Несбе"

Дверь открылась. На пороге стояли три молоденькие девушки и смотрели на него с выражением ужаса на лице. Наверняка они знали, что случилось.

– Полиция, – сказал Трульс, предъявляя удостоверение. – У меня есть несколько вопросов. Вы слышали что-нибудь между…

– Вопросов, на которые мы надеемся получить у вас ответы, – раздался голос у него за спиной.

Новичок. Виллер. Трульс заметил, что девичьи лица стали менее испуганными и даже почти засияли.

– Конечно, – кивнула та, что отперла дверь. – Вы знаете, кто… кто сделал… это?

– Об этом мы, конечно, ничего вам не скажем, – ответил Трульс.

– Но вот что мы можем сказать, – подхватил Виллер. – У вас совершенно нет причин бояться. Можно я угадаю? Наверное, вы студентки и вместе снимаете квартиру?

– Да, – произнесли они хором, будто каждая хотела ответить первой.

– А можно нам войти?

Трульс подумал, что у Виллера такая же белозубая улыбка, как и у Микаэля Бельмана.

Девушки провели их в гостиную. Две из них быстро собрали со стола пустые пивные бутылки и бокалы и исчезли.

– У нас здесь вчера была вечеринка, – сказала та, что отперла дверь, извиняющимся тоном. – Это ужасно.

Трульс не понял, что она имела в виду: убийство соседки или то, что во время убийства они здесь веселились.

– Слышали ли вы что-нибудь вчера вечером между девятью и полуночью? – спросил Трульс.

Девушка отрицательно покачала головой:

– Если бы Эльса…

– Элиса, – поправил ее Виллер, который вытащил блокнот и ручку.

Трульс подумал, что ему тоже стоило взять с собой блокнот и ручку. Он кашлянул:

– У вашей соседки был постоянный парень?

– Не знаю, – ответила девушка.

– Спасибо, это все, – сказал Трульс и повернулся к двери, собираясь уходить.

В этот момент в комнату вернулись две другие девушки.

– Возможно, нам стоит послушать, что они могут рассказать, – заметил Виллер. – Ваша подруга говорит, что вчера ничего не слышала и что не знает мужчин, с которыми Элиса Хермансен встречалась регулярно или в последнее время. Можете что-нибудь добавить?

Девушки посмотрели друг на друга, а потом повернулись к полицейским и одновременно покачали белокурыми головами. Трульс видел, что все их внимание отдано молодому следователю. Его это не беспокоило, он привык быть незаметным. Привык к легкому покалыванию в груди, которое возникало в те мгновения, когда в старших классах школы в Манглеруде Улла наконец обращалась к нему, но только для того, чтобы поинтересоваться, где Микаэль. Или – поскольку это происходило до эпохи мобильных телефонов – может ли он передать Микаэлю то или другое. Однажды Трульс ответил, что это может быть затруднительно, поскольку Микаэль отправился в поход с подружкой. Не потому, что это было правдой, а потому, что он желал хотя бы один раз увидеть ту же боль, свою боль, в ее глазах.

– Когда вы в последний раз видели Элису? – спросил Виллер.

Три девушки снова переглянулись.

– Мы ее не видели, но…

Одна из них хихикнула и испуганно прикрыла рот, поняв, насколько это неуместно. Девушка, открывшая дверь, кашлянула:

– Энрике звонил сегодня утром и сказал, что он и Альф пи́сали в подъезде, когда уходили домой.

– Ну это уже чересчур, – фыркнула самая крупная из них.

– Они просто слегка перебрали, – пояснила третья и снова хихикнула.

Девушка, открывшая дверь, бросила на своих подруг строгий взгляд, призывая их к порядку.

– В общем, пока они там стояли, в подъезд зашла женщина, и они позвонили, чтобы извиниться, на тот случай если их поведение выставило нас в дурном свете.

– Как мило с их стороны, – сказал Виллер. – И они думают, что эта женщина…

– Они знают. Они прочитали в Интернете, что «женщина лет тридцати убита», увидели фотографию нашего дома, погуглили и нашли в Сети ее фотку в одной из газет.

Трульс хрюкнул. Он ненавидел журналистов. Чертовы падальщики, все до одного. Он подошел к окну и выглянул на улицу. И там, за полицейской лентой оцепления, стояли они, к их камерам были привинчены большие объективы, напоминавшие Трульсу клювы грифов, когда репортеры приставляли их к лицу в надежде на мгновение узреть труп, который будут выносить из дома. Рядом с ожидающей «скорой» стоял мужчина в зелено-желто-красной растаманской шапке и беседовал с одетыми в белое ассистентами-криминалистами. Бьёрн Хольм из криминалистического отдела. Он кивнул своим людям и снова зашел в здание. Он как-то странно сутулился и сгибался, как будто у него болел живот, и Трульсу стало интересно, уж не связано ли это с тем, что, по слухам, ходившим в отделе, Катрина Братт недавно порвала с этим круглолицым уроженцем Тутена с рыбьими глазами. Отлично. Значит, кто-то еще почувствовал, что такое быть растерзанным на куски. Звонкий голос Виллера звучал будто издалека:

– Итак, их зовут Энрике и…

– Нет-нет, – засмеялись девушки, – Хенрик. И Альф.

Трульс поймал взгляд Виллера и кивнул в сторону двери.

– Большое спасибо, девушки, это все, – сказал Виллер. – Кстати, можно я запишу телефоны?

Девушки посмотрели на него с чем-то вроде наслаждения, смешанного с ужасом.

– Хенрика и Альфа, – добавил он, криво улыбнувшись.

Катрина стояла в спальне за спиной у судмедэксперта, сидевшей на корточках у кровати. Элиса Хермансен лежала на спине на стеганом одеяле. Но кровь растеклась по белой блузке так, что было понятно: когда лилась кровь, женщина стояла. Почти наверняка она стояла перед зеркалом в коридоре: там ковер настолько пропитался кровью, что намертво прилип к паркету. Следы крови между коридором и спальней, а также скромное ее количество в кровати говорили о том, что сердце Элисы прекратило биться еще в коридоре. Исходя из температуры тела и rigor mortis^[4], судмедэксперт определила, что смерть наступила между двадцатью тремя и часом ночи и что причиной смерти точно явилась кровопотеря, поскольку сонная артерия была проколота в одном или нескольких местах сбоку на шее прямо над левым плечом.

Брюки и трусы были стянуты до лодыжек.

– Я взяла соскобы с ногтей, но невооруженным глазом никаких следов кожи не обнаружила, – сказала судмедэксперт.

– Когда это вы начали работать за криминалистов? – спросила Катрина.

– Когда Бьёрн нас попросил, – ответила та. – Он умеет просить.

– Вот как? А другие повреждения?

– У нее царапина на левом предплечье и деревянная заноза на внутренней стороне указательного пальца.

– Следы насилия?