Читать книгу - "Джек Ричер, или Дело - Ли Чайлд"

— Я полагал, что рейнджеров готовят в Беннинге.

— 75-й[7]на время отправляет своих лучших парней в Келхэм. Это неподалеку. Для тренировок на местности.

— 75-й — это же полк для выполнения спецопераций.

— Так они и мне сказали.

— И у них обучается достаточное число рейнджеров, с помощью которых можно обеспечить городу нормальное существование?

— Похоже на то, — согласился Гарбер. — Город не очень большой.

— Ну а что они говорят? Дженис Мэй Чапман убил кто-то из армейских рейнджеров?

— Сомневаюсь, — покачал головой Гарбер. — Возможно, это дело рук какого-то спустившегося с гор дикаря.

— В Миссисипи еще водятся дикари? И там, что, есть горы?

— Значит, это лесной дикарь. Деревьев-то там полно.

— Как бы там ни было, но с какой стати мы вообще говорим об этом?

Перед тем как ответить, Гарбер встал, вышел из-за письменного стола, пересек комнату и плотно запер дверь. Он был старше меня и намного ниже, но в ширину мы казались почти одинаковыми. И он был встревожен. Гарбер не часто держал дверь своего кабинета закрытой и редко мог выдержать дольше пяти минут без того, чтобы не обрушить на какого-нибудь несчастного короткую проповедь, или афоризм, или лозунг, которые он обычно выражал в форме, максимально легкой для запоминания. Он вернулся к столу и снова сел в кресло, при этом подушка, лежащая на сиденье, издала легкое шипение, выпуская из себя воздух. Удобно расположив свое тело, он спросил:

— Ты когда-нибудь слышал о месте, которое называют Косово?

— Это на Балканах, — ответил я. — Типа Сербии и Хорватии.

— Там назревает война. Очевидно, нам предстоит попытаться ее остановить. Очевидно, нам это не удастся, и дело кончится тем, что мы начнем своими бомбардировками вытрясать дерьмо то из одной воюющей стороны, то из другой.

— Понятно, — согласился я. — Всегда хорошо иметь в запасе план Б.

— Сербохорватский узел — это просто бедствие. Подобное Руанде. Полный тупик. И это двадцатый век, о господи!

— Как мне кажется, это дело вполне в духе двадцатого века.

— Думаю, сейчас все должно быть иначе.

— Могу дать совет: надо дождаться двадцать первого века.

— Мы не собираемся ничего дожидаться. Мы попытаемся сделать Косово сейчас.

— Ну что ж, тогда желаю успехов. Только не обращайтесь ко мне за помощью. Я всего лишь полицейский.

— Да у нас и так людей хватит. Работать вахтовым методом: туда-сюда…

— И кто это? — спросил я.

— Миротворцы, — ответил Гарбер.

— Какие? Из ООН?

— Не совсем. Только наши парни.

— Я и не знал об этом.

— Ты не знал, потому что вообще никто не должен знать об этом.

— И на сколько все это может затянуться?

— На двенадцать месяцев.

— Нам предстоит скрытное развертывание сухопутных сил на Балканах и обеспечение их пребывания там в течение целого года?

— Это вовсе не такая масштабная операция, — пожав плечами, ответил Гарбер. — Скорее что-то типа рекогносцировки — по крайней мере, вначале. На тот случай, если позднее что-то произойдет. Но в основном все делается для того, чтобы погасить конфликт. В том регионе действует масса враждебных друг другу политических группировок. Если кто-то вдруг спросит, мы всегда сможем сказать, что нас пригласил один из этих парней. При этом каждый думает, что нас поддерживает его соперник. Это играет роль сдерживающего средства.

— И кого же мы пошлем? — спросил я.

— Армейских рейнджеров, — ответил Гарбер.

Гарбер рассказал мне, что Форт-Келхэм на законном основании все еще действовал как курсы подготовки рейнджеров, но в дополнение к этому на его территории размещались два полнокомплектных батальона — имеющих кодовые названия батальон «Альфа» и батальон «Браво», — состоящие из уже подготовленных рейнджеров, тщательно отобранных из состава 75-го полка, которые секретно действовали в Косово на основе ежемесячной ротации. Относительная изолированность Келхэма делала его месторасположение превосходным с точки зрения сохранения секретности. Нет, дело не в том, сказал Гарбер, что мы действительно чувствуем необходимость скрывать что-то. В этом деле участвует очень немного людей, к тому же это гуманитарная миссия, выполняемая из самых чистых побуждений. Но Вашингтон есть Вашингтон, и о некоторых делах лучше помалкивать.

— В Картер-Кроссинге есть отделение полиции? — спросил я.

— Да, есть, — ответил Гарбер.

— Тогда я предложил бы вот что. Их уголовные расследования никогда не достигают цели, потому что они постоянно заняты только тем, что собираются на рыбалку. А сейчас они хотят внести некоторых служащих Келхэма в свой список подозреваемых.

— Да, это так, — согласился Гарбер.

— В том числе и людей из батальона «Альфа» и батальона «Браво».

— Да, — подтвердил Гарбер.

— И они хотят допросить их по полной.

— Да.

— Но мы не можем допустить, чтобы они задавали кому-либо из них вопросы, потому что мы должны сохранить в тайне все прибытия и убытия этих людей.

— Верно.

— У них есть достаточные основания?

Я надеялся на то, что Гарбер ответит «нет», но вместо этого он произнес:

— Косвенные и весьма шаткие.

— Шаткие? — переспросил я.

— Не повезло со временем. Дженис Мэй Чапман была убита через три дня после того, как батальон «Браво» вернулся после последнего месячного пребывания в Косово. Они прилетели непосредственно оттуда. В Келхэме есть посадочная полоса. Я же тебе говорил, там большое хозяйство. В целях сохранения секретности они приземлились в темноте. После этого вернувшийся батальон первые два дня находился в изоляции и получал инструкции относительно неразглашения секретной информации, касающейся их миссии.

— Ну а потом?

— Ну а потом, на третий день после возвращения, батальон получил недельный отпуск.

— И все они двинулись в город.

— Все до единого.

— Заполнив Мейн-стрит и прилегающие кварталы.

— Там, где расположены бары.

— А в этих барах они встречались с местными женщинами.

— Как обычно.

— И Дженис Мэй Чапман была местной женщиной.