Читать книгу - "Башня - Александр Новиков"

«Хам» и автобусы остановились, но двигателей не выключили. Движки рокотали, наполняли воздух смрадом выхлопа.

– Всем оставаться на местах! – в который раз повторил громоподобный голос.

Иван подумал: да вот хрен вам. Рынок огромен. Даже сейчас, в неторговое время, в ангаре находятся многие сотни, возможно – тысячи, покупателей, а также сотни продавцов и обслуживающего персонала. «Отловить» всех невозможно – у «эсэс» не хватит ни людей, ни автобусов. Они похватают тех, кто подвернется под руку, набьют свои автобусы и свалят.… Вывод? Надо, как тот кавказец, уйти «в подполье», нырнуть куда-то и отсидеться.

Иван осмотрелся – слева-сзади был «переулок», который вел на соседнюю «улицу». Справа-сзади была лестница, ведущая на галерею. Иван выбрал галерею. Пятясь, он сделал несколько шагов назад и нырнул в щель между двумя торговыми павильонами, взбежал по стальным, отполированным тысячами ног ступеням… Вот так! Теперь можешь сколько угодно орать в свой матюгальник, горячий эстонский парень.

На галерее было темнее, чем внизу, и малолюдно. Покупателей почти не было, и только продавцы стояли вдоль перил, глазели на происходящее внизу. Удаляясь от места, где эстонские борцы с терроризмом уже «брали в плен» покупателей, Иван быстро прошел метров двадцать по галерее, встал у колонны, поддерживающей галерею второго яруса, и облокотился на перила. Спустя несколько секунд рядом с Иваном остановился человек.

– Опять хватают? – произнес он.

– Хватают, отец, – отозвался Иван, оглянувшись на него – рядом стоял высокий седой старик в берете, поношенном расстегнутом плаще и с сумкой на колесиках.

– Вот пришли эсэсманы на нашу голову, мать их в душу, – сказал старик. Несколько секунд он молчал, глядел вниз. Потом сказал: – Я ведь служил там, в Эстонии. На войну не успел – молод был. Призвался уже после Победы, в конце 45-го. Вот как раз в эту самую Ээсти вабарийк[3]и попал. Хотя, конечно она тогда называлась советской и социалистической… Так вот, там война еще не кончилась, еще в лесах полно было всяких недобитков и банд… Аккурат и выпало чистить леса от этих «братьев».

Иван с интересом посмотрел на старика, сказал негромко:

– Ты бы, отец, поаккуратней, поосторожней. Не нужно об этом с первым встречным.

– А мне бояться нечего, – спокойно сказал старик. – Я правое дело делал.

Иван подумал: я тоже вроде правое дело делал, а теперь оказалось, что как раз наоборот – левое… Он подумал, но говорить этого не стал. А в помещение рынка продолжали въезжать автобусы. Старик произнес:

– Да откуда же их столько нагнали?

Иван ответил:

– А с других городов пригнали, отец… Сегодня же официальное открытие небоскреба «Промгаз».

– Точно! – сказал старик. – Точно – презентация… Сегодня же сверло это стеклянное открывают. Я и забыл.

А из автобусов выходили все новые борцы с террором. Они гребли всех подряд внизу и, что хуже, кое-где уже начали подниматься на галереи.

– Плохо дело-то, отец, – сказал Иван, оглядываясь. – Надо сваливать.

– Э-э, сынок, мне уже поздно сваливать, – ответил старик. – Да и не к лицу мне от них бегать. Никогда я от них не бегал. А ты уйди от греха подальше. Может, пересидишь где.

Иван увидел двух эстонских бойцов, которые подошли к лестнице, и подумал, что старик прав – убегать уже поздно. От эстонцев его отделяло три метра по вертикали – двенадцать ступенек лестницы. Теперь уже нет смысла дергаться. Человек, который пытается скрыться, вызывает у охотников еще больший интерес. Спустя пару секунд Иван услышал стук высоких натовских ботинок. Шесть-семь, максимум десять секунд – и эстонцы будут здесь.

– Тьфу! – сказал Иван и плюнул под ноги. Потом он расстегнул левый нагрудный карман рубашки – в нем лежал паспорт. А эстонцы поднимались. Иван отлично видел подсвеченный снизу лестничный проем и тень первого из них на лестнице. Эстонец поднимался медленно, ноги ставил широко и уверенно. Он напоминал этакого киношного биоробота, киборга, «робокопа» и Терминатора. Возможно, он сознательно копировал этот образ…

Вот над полом второго этажа показалась голова в круглом черном шлеме. Потом – мощные плечи и торс, упакованный в бронежилет. На униформе было полно карманов, всевозможных усиливающих щитков и накладок. И это делало его еще более похожим на киношного киборга. «Терминатор» поднимался. Рука, затянутая в кевларовую перчатку, сжимала резиновую дубинку-тонфу… Он весь – с ног до головы – был в черном, и только лицо белело за блестящим поликарбонатным стеклом забрала. Лицо было молодое, с рыжеватыми усишками и румянцем во все щеку. Про такие лица обычно говорят: кровь с молоком.

«Терминатор» поднялся на галерею, посмотрел направо – налево и подошел к старику.

– Таккументы, – произнес «Терминатор». Из-под забрала голос звучал глухо.

– Таккументы, – сказал старик. – Таккументы… Будут тебе таккументы.

Старик полез во внутренний карман, плащ на нем слегка распахнулся, и Иван увидел орденские планки на груди. И эстонец тоже увидел орденские планки. Он увидел и почти радостно произнес:

– А-а-а, оккупант советский!

Капрал эстонского батальона «Narwa» Антс Краут произнес эти слова с улыбкой… Было ли у него какое-либо предчувствие? Нет, не было у него никакого предчувствия.

Старший охранник управления охраны объектов службы безопасности национальной корпорации «Промгаз» Иван Сергеевич Петров смотрел на планки. И даже разглядел колодку медали «За отвагу»… Было ли у Ивана какое-то предчувствие в тот момент? Нет, в тот момент не было у него никакого предчувствия. Шаман еще молчал.

– А-а-а, оккупант советский! – произнес эстонский «Терминатор». Второй «Терминатор» тоже уже поднялся на галерею. Он повернул голову к своему товарищу и смотрел на старика. Забрало его шлема сильно бликовало, и Ивану не было видно его лица.

Старик очень спокойно и с достоинством ответил:

– Оккупант – это ты. А я – освободитель. Я твоего деда-эсэсовца по лесам гонял. Понял?

Эстонец оскалился: понял, понял… И направил дубинку на старика. На конце дубинки вспыхнула маленькая змеящаяся молния – электроразряд.

Иван почувствовал, как внутри черепа завибрировала какая-то струнка. Казалось даже, что он слышит звук, который издает эта струнка. Ее звук был похож на дребезжание, на горловое тувинское пение.

Старик отшатнулся, а потом вдруг улыбнулся и шире распахнул плащ, демонстрируя награды. И произнес что-то на эстонском. Эст переменился в лице, и Иван догадался, что старик сказал что-то вызывающее или оскорбительное. «Терминатор» что-то ответил – тоже по-эстонски. А потом ткнул старика дубинкой с молнией на конце. Старик упал. Мгновенно и молча. Иван грубо выругался, крикнул: «Ты что творишь, сука?»

Шаман в голове Ивана распевался, и голос его то поднимался вверх-вверх, то падал вниз…