Читать книгу - "Привидения являются в полдень - Анна Малышева"

— Слушай, я мог бы, конечно, подождать тебя в машине, — заговорил он, обхватывая ее плечи и целуя в щеку, в губы, в шею…

Катя упиралась ладонями ему в грудь и отталкивала его.

— Ну, не сердись! Просто я увидел, как твой вышел из подъезда и умотал куда-то, вот и решил подняться…

— А почему ты приехал так рано? — Ей удалось высвободиться и оправить халат, который успел распахнуться сверху донизу. — Ты что, решил следить за мной? Или за Игорем?

Дима поморщился и помотал головой. Движения у него были быстрые, резкие, за его мимикой трудно было уследить. «Ничуть не изменился со школы, — подумала Катя. — Такой же шебутной парень и вроде даже не взрослеет. Другие мужчины рядом с ним кажутся покойниками. И как он умудряется вечно помяться?» Дорогой бежевый костюм Димы, — костюм, который они с Катей вместе покупали в Италии, — выглядел так, словно его владелец в нем хорошо выспался.

— Кофе дашь? — спросил он тем временем. — Или выкинешь меня за дверь?

— Начальников за дверь не выкидывают, — сказала Катя, направляясь в ванную и приводя себя в относительный порядок перед зеркалом. Она была не накрашена, но перед Димой не стеснялась этого — он видел ее и не в таком виде. Ватный тампон с лосьоном, несколько взмахов массажкой… «При моей теперешней стрижке управляться с волосами проще простого, — подумала она. — Спасибо и за это…»

— Я поставил чайник! — послышалось из кухни. Дима, как всегда, быстро осваивался в новой обстановке. Любой хозяин, принимавший его у себя дома, немедленно начинал чувствовать себя гостем в собственной квартире. — Я поставил чайник, а у тебя сливки есть?

— Ну не в ванной же им быть! — несколько раздраженно отозвалась Катя. — Посмотри в холодильнике.

— Нашел!

Она вошла на кухню и застала Диму за рассматриванием большого букета засохших, почерневших роз, которые когда-то были красными. Букет давно следовало выкинуть, да у Кати все руки не доходили, а Игорь к подобным подношениям не притрагивался.

— Слушай, а как он относится к этому? — спросил Дима, показывая на букет. — Наверное, устраивает сцены?

Катя покачала головой и сняла с плиты вскипевший чайник. Воды в нем оказалось ровно на две чашки.

— Ты себе совершенно не представляешь нашу жизнь, — сказала она, насыпая в кружки растворимый кофе и сахар. — Никаких сцен он мне не устраивает. Относится спокойно. Сцены в основном устраиваешь мне ты.

Дима вытащил из кармана сигареты и закурил, не притронувшись к кофе. Его круглые глаза показались Кате еще более удивленными, чем обычно.

— Я устраиваю сцены?

— Каждый день, — твердо сказала Катя. — Сколько можно мусолить одну и ту же тему?

— А, ты про развод… — протянул он. — Ну, знаешь, если это сцены… Ты же с ним погибнешь! Зачем он тебе нужен?

— Я пока не погибла и еще не собираюсь, — ответила она, — но он мне не нужен, тут ты прав.

«И ты мне не нужен, мой милый, но этого ты от меня не услышишь, — подумала она. — Или услышишь, но потом, потом. Благодетель ты мой!»

— Он мешает тебе жить, — продолжал утверждать Дима. — Какого черта! Ты никогда не можешь остаться у меня до утра!

— Никогда?

— Ну, несколько раз оставалась, но это мелочи! Я хочу, чтобы ты была свободна, понимаешь? Чтобы никому не давала отчета, куда пошла и где была, и откуда у тебя этот костюм и эти духи, и кто дарит тебе цветы каждый день!

— О, представляю себе нашу с тобой жизнь! — засмеялась Катя. — Вот ты и задавал бы мне все эти вопросы! А он как раз ни одного из них не задает!

— Да ему неинтересно, потому он не задает, — возразил Дима. — Раз он тебя уже не любит.

— Он просто знает ответы на них, потому ничего не спрашивает, — отрезала Катя. — Нет у него такой дурацкой привычки! А вот ты… Ты говоришь, что хочешь, чтобы я была свободна! Свободна для чего? Для тебя? Для того, чтобы начать во всем отчитываться тебе?

— Ну, знаешь! — Дима фыркнул и взялся за кружку. — Я бы не стал тебя контролировать! Занималась бы, чем хотела! Я вовсе не мешал бы тебе жить! Ты вбила себе в голову, что муж тебе не нужен, и не желаешь ничего слушать! Глупая история! Ни один мужчина не уговаривал женщину столько, сколько я тебя!

— Уговаривали и дольше, да ничего хорошего из этого не получалось, — вздохнула Катя. — Не понимаю, зачем вообще кого-то уговаривать? Раз человек с самого начала ничего не хочет, то переубедить его нельзя. А если все же уломаешь, так он потом все тебе припомнит. Лучше не уговаривай меня, потом сам пожалеешь об этом. Будешь мне припоминать свои уговоры, свои унижения, и кончится тем, что ты выгонишь меня из фирмы!

Дима захохотал.

— Ты странная женщина! — воскликнул он, вытирая слезы, выступившие у него на глазах. — До чего ты любишь рассуждать на разные темы! С ума сойти! Ладно, не хочешь — не надо! Мой час еще придет.

«Как пришел однажды твой час, — подумала Катя. — Да, когда-то ты дождался своего. В школе ты был моей тенью. Говорил, что влюблен. Все знали об этом, все, все до одного — и учителя, и ученики… Меня, неизвестно почему, записали уже тебе в невесты… Меня это злило — ведь ты мне тогда совсем не нравился. Меня злило, что ты все решал за меня. Тебе даже не надо было спрашивать, согласна я или нет. Ты просто считал меня своей будущей женой. Смешной! Смешной худой парень с безумными черными глазами! Ты нравился многим девчонкам, они сходили по тебе с ума, особенно Ирка… Да, Ардашева по тебе просто убивалась. Я ее утешала: постой, дескать, все переменится, он поймет, что с меня проку не будет, и тогда ты возьмешь свое! Но, удивительный человек, ничего он не понял! После школы мы вообще не должны были видеться, а он все равно звонил, приглашал куда-то, не обращая внимания на то, что у меня есть муж, дарил цветы на день рождения и прочие праздники, не давал забыть о себе… Что ж, мне это было приятно — приятно знать, что уже несколько лет возле тебя есть рыцарь, правда, смешной и какой-то несерьезный… Рыцарь, который дарит тебе цветы, смотрит жадными глазами при „случайных“ встречах, которые сам подстраивает, рыцарь, который хочет тебя до скрипа в зубах. Господи, как это щекотало мое самолюбие! И все эти годы я даже не бросила ему ни одной косточки, ни разу его не поцеловала, ну разве что в щеку. Ничего с моей стороны, все — с его. И вот он дождался своего часа… Да, четыре, почти четыре года назад, когда у Игоря это началось… Сначала я ни о чем таком и не думала, потом… потом мне показалось, что я больше не интересую ни одного мужчину. Ни одного мужчину, хотя дело было только в Игоре. Но я этого не понимала. Состояние было ужасное. И вот опять появился он. И я поняла, что что-то изменилось. Изменилась я сама, изменился мой муж, изменился сам Дима. Он стал уверенней, наглей, настойчивей, как будто догадывался о чем-то. А может, и впрямь догадывался. Может, по мне уже все было видно, было видно, что уже полгода ко мне не прикасался мужчина. И настал тот вечер».

Даже сейчас, годы спустя, когда все угрызения совести давно остались позади тот вечер вспомнился ей в мельчайших деталях. Был конец марта, и дела пошли совсем плохо. Игорь внезапно ушел из лаборатории, где работал все время после института. Почему ушел? «Меня сократили, я больше никому не нужен… — сказал он ей. — Но я попробую что-то поискать». Началась хандра. Катя в ужасе подсчитывала семейный бюджет и убеждалась в том, что на свою зарплату (тогда, в двадцать четыре года, она только начинала работать штатным сотрудником в одном из женских журналов) она прокормить себя и мужа не сможет. За плечами у нее остался факультет журналистики МГУ, в настоящем был безработный, потерявший к ней интерес муж, а в будущем не было совершенно ничего. Пустота. И когда снова явился Дима и пригласил ее в кафе, посидеть, вспомнить старое, Катя согласилась. «Кажется мне, что в тот вечер я даже была не особенно сыта, — вспоминала она теперь, глядя, как Дима пьет кофе и жует бутерброд с сыром. — Нет, дома, конечно, была овсяная каша и яичница… Но есть я эту гадость больше не могла. Предпочитала быть голодной».