Читать книгу - "Взгляд Медузы - Торкиль Дамхауг"

И вот еще что: старшая госпожа Гленне не желала иметь детей. И когда их у нее вдруг оказалось сразу двое, то по меньшей мере один из них был лишним. Хуже всего пришлось тому близнецу, которому попадало в соответствии с ветхозаветными принципами. И разумеется, когда он вырос, то превратился в чудовище, терроризировавшее всех по соседству. Хороший же близнец, Аксель, всегда пытался его защищать — это я все еще пересказываю рассказ молодой госпожи Гленне, — но в то лето, когда им исполнилось пятнадцать, все пошло кувырком.

Он закинул таблетки в рот, проглотил их, запив глотком воды, и скорчил гримасу:

— Наверное, стеклоочиститель и то не такая гадость.

— Так что у них стряслось тем летом?

Викен разжевал и проглотил лакричную пастилку. Было очевидно, что Нурбакка история близнецов заинтересовала.

— Вибека Гленне рассказала, что у старика Торстейна в свое время была собака, — продолжил инспектор. — И этой шавке доставалось больше любви и заботы, чем жене и детям, вместе взятым. Не удивлюсь, если так и было. Мне повезло несколько раз повстречаться с полковником Гленне, пока он не ушел в отставку. Слухи, которые до меня доходили, оказались ничуть не преувеличенными: с таким, как он, не забалуешь, так сказать.

Викен взглянул в окно: по обе стороны дороги расстилались поля, вдалеке на фоне ясного вечернего неба вырисовывалась рощица.

— Здесь, на природе, до чего же хорошо! — вздохнул он.

— Так что там было с собачонкой-то? — напомнил Нурбакк.

— Хочешь узнать конец сказочки? Короче, Бреде эта псина достала, и вполне понятно почему. Он и пристрелил ее из одного из полковничьих пистолетов. Аксель просил и умолял за него, утверждает жена, но пощады братцу не было, и пацана отослали в то место, которое в старые добрые времена называли исправительным заведением. Домой он так никогда и не вернулся.

Они перевалили через пригорок. С другой стороны на обочине дороги лежало несколько букетов, рядом кто-то зажег свечи.

— Место аварии, — предположил младший инспектор. — Этот участок дороги пользуется дурной славой.

Викен пропустил его слова мимо ушей:

— Мой скромный мысленный эксперимент заключается в следующем: а представь себе, что этого близнеца не просто удалили из семьи. Представь себе, что его никогда и не было!

— Ну это-то, должно быть, проще простого выяснить, — парировал Нурбакк.

— Очевидно, так, наверняка достаточно поискать и Госреестре населения, даже если он и какой-то момент поменял имя.

— А если мать спросить? Она же, кажется, жива еще?

— Она вроде бы в маразме, сидит кудахчет в самом дорогом пансионе.

Нурбакк замолчал, обдумывая услышанное.

— Эти три убийства, над которыми мы работаем, не похожи ни на что из того, с чем и сталкивался, — сказал Викен. — Если мы захотим, мм можем привлечь к работе специалиста по составлению психологических профилей. Но не вредно и самим думать о психологии, вовсе не обязательно, чтобы так называемые эксперты нависали над головой. Ты помнишь профиль преступника, который я составил после первых двух убийств? Высокообразованный мужчина с хорошо оплачиваемой работой, отец семейства с расщеплением личности, человек, которого в детские годы тиранила мать, лишенная материнских чувств. Когда имеешь дело с серийным преступником, обязательно требуется как следует разобраться в его отношениях с собственной матерью. Здесь-то всегда и оказывается зарыта собака…

— Ты что, хочешь сказать, что этот врач, Гленне, придумал себе брата-близнеца, который за него самого совершает безумные деяния?

— Я ничего не хочу сказать, Арве, но думать вслух еще не запрещено. Наоборот, ото даже необходимо. Систематичность и нашей работе эго альфа и омега, это ты от меня не раз слышал еще со времен обучения в Высшей школе полиции. Но и в то же время важно и прислушиваться к своему внутреннему чувству. Вероятно, большинство дел раскрываются нутром, Арве, нравится нам это или нет.

И он положил руку себе на живот, где все бурлило и бурчало. Возможно, его нутро протестовало против той роли, которую ему отвели.