Читать книгу - "Прекрасное зло - Энни Уорд"

Я восхищалась им, несмотря на его психическую нестабильность. Утраты, которые ему довелось пережить, придавали Иэну еще большее очарование. Я поклялась, что, даже если мне не удастся его изменить, я все равно никогда его не брошу.

* * *

Каждые девяносто дней Иэну приходилось летать домой на неделю-другую для продления действия своей визы. Он пробыл со мной в Штатах уже год, так что это была его четвертая поездка в Англию. Он договорился, что прилетит домой и будет поочередно жить у своих братьев и сестер в Беркенхеде на протяжении двух недель, пообещав звонить мне каждый вечер.

На десятый день его отсутствия я проснулась в три часа ночи. Иэн должен был позвонить мне пять часов назад.

В ту ночь я металась и ворочалась в постели от ощущения пустоты внутри себя. Когда ранним утром субботы он все еще не позвонил, я решила связаться с ним сама. Я знала, что Иэн ездил в Честер на скачки вместе со своими братьями и зятьями, потому решила, что, вероятнее всего, честно ответит на мои вопросы Робби. Если я смогу до него дозвониться, конечно.

– Алло?

Робби работал охранником в одной из худших тюрем Северной Англии и говорил с ливерпульским произношением, которое я не всегда понимала.

– Робби, это Мадлен.

– Ах, милая, – сказал он, и одного тона, с которым он это произнес, было достаточно, чтобы понять, что произошло что-то плохое.

– Ну? Что-то случилось с Иэном?

– Да, милая. В целом с ним все в порядке, но его арестовали, так что эту ночь он проведет в обезьяннике. Я бы позвонил тебе, но решил, что у вас там середина ночи. Послушай. После скачек случились кое-какие неприятности.

– О нет. – Я почувствовала, как мой желудок сжало.

– Это не было виной нашего Иэна. После скачек в городском центре Честера все улицы были закрыли для въезда автомобилей, так что мы всем скопом пошли гулять по пабам. В общем, как я и сказал, улицы были закрыты для машин, но внезапно сзади подъехало какое-то чмо и газануло. Ну а мы – Иэн, Барри, наш Крис и я – его проигнорировали. А дальше он, ну, знаешь, толкнул нас бампером.

Дальше Робби мог не продолжать. Весь прошлый год я наблюдала за тем, какой эффект производит на Иэна город. Он шарахался от автомобильных гудков, сирен и мигалок. Старался держаться подальше от толпы и делал все, что было в его силах, чтобы не попадать в неприятности. Он знал о своей эмоциональной неустойчивости и был осторожен. Пытался сохранять контроль над собой. Быть ответственным. Я могла лишь догадываться, какая волна темной ярости прокатилась по его телу, когда он услышал, как машина газует у него за спиной.

– И что он сделал?

Робби расхохотался.

– Наложил в штаны, как и все мы. Но затем Иэн подошел к водительскому окну и выбил кулаком стекло.

– Ты шутишь.

– Нет. Он расколотил безосколочное стекло. Если бы я сам этого не видел, то сказал бы, что это невозможно. Просунув руку в разбитое окно, он уже собирался схватить этого парня за горло, однако внезапно отдернул ее, подошел к полицейскому и сдался.

– С ним все в порядке?

– Да, милая, в порядке. Несколько швов. Единственное, что его сейчас беспокоит, – это то, что произошедшее может помешать ему вернуться к тебе. Он сам не знает, как мог совершить такую глупость. Ах, милая, на него просто больно смотреть. Он очень сожалеет об этом, милая.

Иэн был в обезьяннике. Забавное слово – «обезьянник». Я в таких ситуациях говорю «за решеткой». Мой парень попал за решетку.

Благодаря тому, что Иэн сдался, сразу оплатил полную стоимость разбитого окна и подал на водителя встречную жалобу, обвинения с него были сняты.

* * *

Спустя неделю, в вечер перед вылетом обратно в Нью-Йорк, Иэн позвонил по телефону, и его голос звучал необычайно жизнерадостно.

– После этого случая я словно проснулся, – сказал он мне. – Я все понял, Мэдди. Мне нужно успокоиться, разобраться в себе и бросить пить. Да?

– Я на сто процентов за.

– На какую-то секунду я подумал, что не смогу к тебе вернуться. Если бы они выдвинули против меня обвинения, то в зависимости от их содержания дело могло бы принять скверный оборот. Но, к счастью, все в порядке. Это заставило меня понять, что самой худшей глупостью с моей стороны было бы потерять тебя. Ты спасла мне жизнь, Лепесточек. Не знаю, где бы я сейчас был без тебя.

Все это звучало очень мило, однако спасать жизни было его профессией, а не моей. Я этого ему не сказала, впрочем, мне и не нужно было это делать.

– А чтобы доказать, что я больше не буду занозой в заднице, думаю, нам нужно отправиться в небольшое путешествие.

Я начала представлять себе пляжи Испании или Греции, где все женщины ходят топлес.

– Поехали в Канзас! – сказал Иэн.

– В Канзас?

– Когда у твоих учеников весенние каникулы? – спросил он.

– С двенадцатого апреля. То есть всего через неделю.

– Давай возьмем напрокат машину и проедемся по всему Канзасу. Это будет весело. Ты сможешь показать мне свои родные края. Плюс я хочу познакомиться с твоей семьей.

Это было не то, чего я ожидала. Но я соскучилась по маме с папой, да и им пора было познакомиться с мужчиной, с которым я жила уже почти год. Я так долго медлила с ответом, что Иэн в конце концов спросил, не бросила ли я трубку.

– Не бросила, Иэн, – сказала я. – Я здесь.

* * *

Через две недели мы проснулись вдвоем в моей старой спальне на ферме моих родителей в Медоуларке.

Проснувшись, я увидела, что мы лежим, обнявшись, в кровати, в которой я когда-то часами мечтала о далеких странах, замках, ночных клубах, иностранных мальчиках и всевозможных способах сбежать из деревни.

Тело Иэна приятно прильнуло к моему. Он вдавил свой покрытый щетиной подбородок в скромную кружевную подушку, а его татуировки на фоне маминых простыней цвета яичной скорлупы выглядели красивыми и странно живыми.

Глядя, как он похрапывает в окружении созданного моей мамой замысловатого декора – множества керамических ваз с яркими искусственными цветами, древних салфеток на бесполезных фарфоровых блюдцах, – я ощущала глубокую, чистую любовь. Мне всегда хотелось в своей жизни чего-то иного. И вот я наконец привела домой того, кто сможет мне это дать.

Выскользнув из кровати так, чтобы не разбудить его, я тихо спустилась на первый этаж, надеясь выпить с папой чашечку кофе до того, как он отправится на свою утреннюю пробежку. Но я опоздала. Снаружи по земле стелился легкий туман. На холме, у самой границы леса, паслись трое оленей. Вокруг висевшей рядом с веревочным гамаком кормушки порхали голубые сойки и кардиналы. Из четверых ирландских сеттеров моих родителей двое, что были постарше, спали в собачьих корзинках на кухне, а их более молодые собратья рылись во дворе в поисках неуловимых кротов.