Читать книгу - "Черный Бумер - Андрей Троицкий"

Привстав, гость положил на стол три визитные карточки. Поветкин, кажется, только и ждал, когда посетитель сунет ему визитки.

— Всего не перечесть. Финансы, кредитование. Плюс строительство, стройматериалы, но есть непрофильные активы. Например, продажа черных металлов. Карточки — это чтобы у вас были под рукой мои координаты. Всегда буду рад помочь. Там все мои мобильные, служебные и прочее.

— Вот как, — режиссер рассеяно тасовал листочки картона. — У вас что, несколько фирм? Смотрю, тут вы генеральный. А тут председатель совета директоров. А тут…

— Это одна и та же фирма, — ответил Демидов. — Только называется иначе. Понимаете?

— Не совсем. Легко запутаться.

— Так удобнее проще работать. Между нами: немного меньше платишь налогов, немного больше остается жене на духи и кошке на молоко.

Поветкин проворно сгреб карточки, сунул их в карман, сказал, что вернется через минуту и, сорвавшись с места, исчез за дверью. В приемной его ждал Василий Иванович Самсонов, юркий, вертлявый мужичок неопределенных лет. Не последний человек в театре, он хоть и числился в штате всего лишь помощником осветителя, на деле был доверенным лицом Поветкина, «курировал регионы», вел переговоры с устроителями гастролей, получая от них черный нал. И выполнял некоторые личные просьбы главного режиссера.

— Ты вот что, Вася, — главреж протянул Самсонову визитные карточки. — Сейчас ко мне пришел один дядька. Коммерсант. Надо узнать, что у него за бизнес. То есть, я хочу понять, кто он такой. Жирный гусь и ощипанный цыпленок. Усек?

— Без вопросов, — пробасил Самсонов. — Сделаю.

— Поторопись, — прошептал Поветкин. — Он кажется, спешит. Постараюсь его задержать.

Вернувшись, главреж рассказал гостю о масштабах будущего спектакля, актерах, которые в нем заняты, и, разумеется, о самом себе, создателе постановки, генераторе всех идей.

— Если бы не было меня, — он развел руки в стороны, словно просил посетителя внимательнее присмотреться к убогой обстановке кабинета. — Тут не было бы ничего. Пустыня. Выжженная земля. Я пришел в этот театр, когда он находился в полном упадке. Не труппа — сборище алкашей. Не сцена, — помойка. А зрительный зал — конюшня. Страшно вспомнить. А теперь посмотрите вокруг…

Он снова развел руки по сторонам, показывая на продавленный диван. Демидов косо глянул в темный угол и решил, что режиссер, так испортивший диван, видимо, мужик — не промах, охочий до баб. Или до мужиков? Эта педерастическая косынка, эти странные ужимки… Впрочем, черт поймет сексуальные вкусы этих деятелей театра.

— Все здесь возродилось из пепла, — веско заявил Поветкин. — Благодаря мне.

— Разумеется. Вы ведь его худрук, — Демидов отвесил неуклюжий комплимент. — А худрук — это сердце коллектива. Это его…

Михаил Адамович, не умевший вычурно и красиво выражаться, не нашел подходящего определения, пощелкал пальцами и замолчал.

— Не худрук, — сокрушенно покачал головой Поветкин. — Режиссер. И, тешу себя надеждой, режиссер с именем. Худрук — это в школьном драмкружке.

— Виноват, — замялся Демидов. — Виноват, но надеюсь на ваше великодушие и прощение. Вы не злопамятны? Не мстительны?

Он постарался изобразить некое подобие улыбки, обратив все в шутку.

— Как некогда писал Бердяев: месть — это чувство раба, прощение — чувство господина, — Эдуард Павлович улыбнулся, обнажил все тридцать два зуба, демонстрируя посетителю работу своего дантиста. Так широко и дружелюбно он умел улыбаться только щедрым продюсерам и любимым женщинам. — Я из той редкой породы людей, из той тонкой прослойки нашей интеллигенции, которая еще читает классиков в первоисточнике. Бердяев — один из моих любимых философов.

Демидов нарочито долго отхлебывал из чашки коричневатое пойло, которое режиссер называл «кофе», старался вспомнить, чем прославился Бердяев. Михаил Адамович никогда не раскрывал его книг и вообще не был силен в вопросах философии. Сейчас в этом просторном кабинете без жалюзи и без штор, захламленном полотнами авангардной живописи, старыми афишами и бумажными статуэтками, он чувствовал себя неуютно, почему-то испытывал уже основательно забытую неловкость. И не мог понять, почему так скован в действиях и словах.

— Да-да, — Демидов кашлянул в кулак и ослабил узел галстука. — Я его тоже, помню, почитывал. Ну, в молодости, так сказать, грешил этим дело. Давным-давно.

Демидов выругался про себя, заметив снисходительную улыбку режиссера. Вот снова ляпнул что-то не из той оперы. Он жалел, что не пригласить Поветкина на ужин в «Распутин»или на обед в ресторан московского гольф клуба, на террасе которого в теплый погожий вечер хорошо пить красное французское вино, разглядывать плавный изгиб Москвы реки и маковку церкви, торчащую над лесом. Это своя территория, на которой чувствуешь себя полноценным человеком, а не лишенцем и недоучкой. И вообще с творческими личностями, цитирующими на память классиков философии, Демидову всегда было общаться непросто, другое дело люди своего круга, крупные бизнесмены, финансисты, даже биржевые спекулянты, с ними найти общий язык проще простого, с этими можно открытым текстом, без цитат и всякой там загробной философии.

* * *

Тем временем Самсонов, перескакивая через ступеньки лестницы, спустился на второй этаж, заперся в темной каморке, и, врубив компьютер, вылупился на экран монитора. Так фирма «Измира», ЧИФ, чековый инвестиционный фонд. Гендиректором значится некий Иванов. А вот паевой инвестиционный фонд «Магистраль Плюс», на карточке указано, что председатель совета директоров Демидов, а по базе данных — некто Якубов Султан Владимирович. Озвереешь, рехнешься с этими ЧИФами и ПИФами. Блин, каких только ходов, каких изощренных способов не придумали, чтобы уйти от налогов, бабки отстирать и замылить их за границей.

Так, третья карточка. Строительный холдинг «Сплав», зарегистрирован где-то в Ингушетии, Уставной капитал… Активы… Солидная фирма, более чем солидная. Но здесь гендиректор некто Первухин. Демидовым и не пахнет. Опять не то. Все не из той оперы.

Самсонов долго тыкал пальцами в клавиатуру, злился на самого себя, на режиссерского гостя, который назначил себя первым лицом трех крупных фирм, известных на всю Россию, а на деле оказался хрен знает кем. Кто же такой этот Демидов? Или база данных безвозвратно устарела? Вряд ли. Базу Самсонов прикупил год назад. Или два года? Не важно. Демидов, Демидов… А если так попробовать. Он ввел фамилию, имя и отчество в строку поиска. Демидовых в Москве — как грязи, если весь список читать, к вечеру не управишься. И Михаилов среди них хватает. А вот отчество не часто встретишь. Самсонов, наткнувшись на первого Михаила Адамовича, решил, что именно этот человек и есть тот визитер, что торчит у главного.

Действительно, это похоже на правду, некий Демидов Михаил Адамович числится генеральным директором фирмы «Айрес Трейд». Что за контора? Самсонов пощелкал клавишами. Так… Мелкорозничная торговля гвоздями, шурупами и обрезной доской. Павильон на строительном рынке на Волоколамском шоссе, еще две торговые точки в Москве и две в Мытищах. Там помимо гвоздей и обрезной доски Демидов предлагает покупателям пластиковые плинтуса и крепеж к ним. Самсонов закрыл базу данных и, вытащив диск, вздохнул с облегчением.