Читать книгу - "Странные люди - Лис Теру"

– А я… – тихо начала Немо, но тут же оборвала реплику, подумала и продолжила неуверенно: – Я – зеркало. Эмпат. Я чувствую чужие эмоции.

– Это как телепатия же почти? Впечатляет. – Шестой надеялся, что предательский румянец его не выдаст.

Немо вполне могла считать все его сомнения и все неодобрение, мелькавшее ранее. Он пообещал себе быть осторожней с мыслями. На всякий случай.

– Наверное… – Немо озадаченно замолчала. В этом она была почти как Лис, только что пялилась не в стены, а словно внутрь себя заглядывала, зависнув почти на полуслове. – Наверное, так и есть. Только я плохо умею. А Кит… – Она виновато прикусила губу. – Можно?

Коренастый Кит сидел молча, закинув руки за голову. Услышав свое имя, он нахмурил брови, но потом согласно тряхнул головой.

– А чего скрывать? У меня вещие сны. Или что-то на это похожее.

– Ты чего, уже зарекся быть скептиком? – усмехнулся Пакость, пнув Кита под столом. Тот только фыркнул.

– Не надейся. Просто я не могу отрицать то, в чем лично убедился.

Немо устало покачала головой, Спящая спрятала улыбку, опустив голову. Шестой понял, что он опять чего-то не знает.

– А я могу сглазить, если ты меня доведешь, – заявил Пакость. – И так, что мало не покажется.

Взгляд его, наглый, насмешливый, сразу напомнил Шестому о том, кто был автором недоразумения с Лисом. Пакость относился к тем задиристым субъектам, которые цеплялись к кому-нибудь только потому, что им не понравился брошенный на них взгляд. Такие встречались везде – они были, наверное, в каждом классе, в каждом дворе, в каждой студенческой группе. Шестой кивнул ему в ответ так же, как и всем, но по спине пробежал ощутимый холодок страха, сохранившегося еще со школьных лет. Сколько ни убеждай себя, что ты уже взрослый, серьезный и уверенный в себе, а когда ему практически открыто угрожали такие вот типы, в нем просыпался тот робкий отличник, которым он был в школе.

– А я слышу призраков. – Шестой, набравшись смелости, посмотрел в глаза Пакости. – И еще много всего другого, чему даже названия не могу дать.

Пакость присвистнул, Лис расплылся в улыбке, Немо и Спящая заинтересованно повернулись к нему. Кит, это Шестой отметил особо, побледнел и впился в него недоверчивым пристальным взглядом.

– Что значит – призраков слышишь? – уточнил он резковато, скрещивая руки на груди. – Как они ходят там, дышат… Они же дышат?

– Больше говорят… – не особо охотно ответил Шестой, жалея, что прихвастнул. – Зовут живых, которых они не слышат…

На самом деле это было жуткое ощущение – среди бела дня, стоя посреди кипящего жизнью города, слышать бестелесные голоса тех, кого уже никто никогда не услышит. Или, например, утром и вечером, спускаясь со своего этажа, проходить мимо квартиры, где медленно спивался потерявший в аварии семью сосед и слышать уставший, звенящий слезами женский голос: «Сынок, ну что же ты делаешь?… Что же делаешь?…»

Немо, видимо, ощутила то, что почувствовал он, вспомнив этот голос, и сделала знак рукой Киту, прося прекратить расспросы. К его удивлению, тот не стал настаивать.

Возникла неловкая пауза. Дождь за окном, воспользовавшись ею, застучал громче.

– У нас было предчувствие, что в «Ец» придет кто-то шестой, – улыбнулась ему Спящая, отвлекая от невеселых мыслей. Она говорила это с облегчением, словно его приход развеял какие-то ее страхи. Было непонятно, но все же приятно.

– И Лис знал, что Шестой придет! – захлопал в ладоши Лис, едва не перевернув локтем чашку. К счастью, пустую.

– Предчувствие? – фыркнул Пакость, не обратив на младшего внимания. – Предчувствие? Это так теперь называется? Да он тебя напугал!

Кит неопределенно хмыкнул и покачал головой, то ли соглашаясь с ним, то ли нет.

– Это его ты видела? – спросил он у Спящей, задумчиво выстукивая пальцами на столе ритм, вторящий дождю за окном.

– Ну… – Она почему-то посмотрела на волосы Шестого, вызвав у того желание тут же их пригладить. – Вроде бы.

– Призраков, значит, слышит, – пробормотал Кит и снова хмыкнул. – Ну-ну.

Шестой посмотрел на молчавшую Немо, едва заметно кивавшую на их слова, и передумал выяснять подробности. Объяснять ему конечно же ничего не стали. А он и не напрашивался.