Читать книгу - "Смерть в ритме танго - Георгий Ланской"

Многие людям во сне приходят странные вещи. Менделеев придумал свою знаменитую периодическую таблицу, кто-то из композиторов сочинял прекрасную музыку, кто-то видел пророчества, скрытые от человеческого глаза.

Милена Тихомирова не открыла новый закон. Ей не пришлось срочно садиться к нотному стану, выдавливать на палитру краски. Во сне ей удалось сложить в единое целое хаотичное переплетение разных фактов, и теперь Милена абсолютно отчетливо поняла, что произошло в квартире Эдуарда Соловьева. И она прекрасно знала, где нужно было искать убийцу. И эта мысль ей не понравилась.

За окном вставало солнце, а Милена неподвижным взором смотрела в лицо спящего Игоря. И хотя у нее не было твердой уверенности в своих догадках, она подозревала, что имя убийцы ей хорошо известно.

* * *

Первым делом Кирилл наведался в институт, где учились Богдан и Милена. Правда, с того момента, как они покинули стены сего учебного заведения, прошло уже несколько лет. Но наверняка кто-нибудь помнил такую колоритную пару. Почесав макушку, Кирилл отправился к ректору, приятной даме лет сорока пяти.

– Фиона Карловна, – низким грудным голосом представилась дама, кокетливо протянув руку Кириллу, который с прекрасно сыгранным восхищением чмокнул ее в запястье.

– Можете называть меня просто Кирилл, – произнес он. Судя по слегка зарумянившимся щечкам дамы, его маневр оказался весьма успешным. Фиона Карловна Шмидт относилась к тем вечным кокеткам, которых не меняют годы. Она подправила прическу. От ее выкрашенных в нежно-сиреневый цвет волос пахнуло цветочным запахом. Именно так выглядела фея из второй части «Шрека», милая, обаятельная сволочь. Кирилл подумал, что с этой дамой нужно держать ухо востро.

– Хотите чаю? – спросила Фиона Карловна.

– Не окажусь, если это вас не затруднит, – галантно произнес Кирилл. Как же это все-таки трудно – быть джентльменом. Блюди этикет и не вздумай выйти за пределы оговоренных рамок, иначе тебя мгновенно зачислят в парии, наплюют на башмаки и отправят на конюшню, где суровая барыня выпорет тебя розгами. Однако барыня нынче была в духе. Она расплылась в улыбке и тряхнула сиреневой халой.

– Ну что вы! Какие затруднения! Мне это будет даже очень приятно сделать. У меня прекрасный чай.

Фиона Карловна налила воды в электрочайник и нажала на кнопку. Потом она вновь села на свое место, обмахиваясь газеткой.

Газетка была студенческая, выпускаемая здесь же, в университете, на обычном лазерном принтере. Но важно было то, что на первой полосе был портрет сиреневой феи оскалившей все свои тридцать два зуба. Кириллу на какой-то момент стало смешно, но, памятуя, что эта дама может оказаться важной свидетельницей, он сдержался.

– Жарко сегодня, – кашлянув, произнес он.

– И не говорите, – согласилась Фиона Карловна. – У меня с утра была ужасная мигрэ-э-энь, думала, до вечера не доживу.

– И, тем не менее, выглядите вы бесподобно, – со всей искренностью, на какую был способен, сказал Кирилл. Фиона Карловна захихикала и махнула рукой.

– Да бросьте вы! Это вы из вежливости говорите!

– Отнюдь, – возразил Кирилл, – я абсолютно искренне восхищаюсь вами.

Обмен любезностями мог продолжаться еще долго, но Кирилла спас чайник. Он так громко щелкнул выключателем во время обмена улыбками, что вздрогнули оба – и милиционер, и ректор. Наливая в чашки чай из пузатого желтого чайника, Фиона Карловна не переставала улыбаться. Кирилл прекрасно знал, что если очень долго держать на лице улыбку, то она превращается в оскал. Однако у феи это получалось бесподобно. Кто бы мог подумать, что в российской глубинке может быть такая элегантная пародия на английский файв о’клок.

Наконец, церемонии были закончены. Гость получил чашку с дымящимся красным чаем, а хозяйка уселась на свое место и тоже приступила к чаепитию, церемонно отставив в сторону мизинец.

– Кто бы мог подумать, что в милиции работают такие приятные люди. А мне всегда казалось, что все милиционеры неотесанные мужланы! Ой, простите… Так что вас привело ко мне? – осведомилась Шмидт.

– Фиона Карловна, скажите, вы помните Тихомирова?

Фиона вдруг внимательно посмотрела на Кирилла. Ох, не проста эта слащавая дамочка, ох не проста!

– Простите, я не расслышала: Тихомирова или Тихомировых? Кто конкретно вас интересует: Милена или Богдан?

Кирилл отхлебнул горячий чай, ошпарил язык и закашлялся. Фиона Карловна пододвинула ему вазочку с печеньем.

– Не торопитесь, у нас масса времени. Так кто вас интересует?

– Вы хорошо помните этих молодых людей? – спроси Кирилл.

– О, да. Такие долго не забываются, особенно Милена. Они что-то натворили?

– Почему вы так решили?

Фиона Карловна поднялась и подошла к окну. Пауза затягивалась. Кирилл осторожно сделал новый глоток. Чай был восхитительным, печенье свежайшим, компания приятной. Задержаться бы тут лет на шестьсот, прилечь вон в тот кожаный диванчик, свернуться клубочком и не думать ни о маньяках, ни о сладкой парочке «Твикс» в лице брата и сестры Тихомировых. Но Фиона заговорила. Идиллия была безжалостно разрушена.

– Видите ли, Кирилл… Не знаю, как вам это объяснить… Тихомировых здесь боготворили. Они были признанными королями института. Студенты им в рот заглядывали. Первокурсницы за Богданом бегали, как нитка за иголкой, а за Миленой ухаживали серьезные мужчины. Я к чему все это говорю… Вы не поймите меня превратно, я вовсе не ханжа…

– Я вовсе так не думаю, – галантно произнес Кирилл.

– Знаете, я все-таки была постарше, и могла наблюдать за ними во время занятий. Они странные люди, словно марсиане. Никогда не могла понять, что скрывается там, в их душах. Я может быть, сейчас глупость скажу, но мне всегда казалось, что внутри этой парочки скрыто самое древнее зло.

Фраза, брошенная Фионой Карловной, прозвучала жутковато. Кирилл поставил чашку на стол. Схожее чувство охватывало его, когда он беседовал с Миленой. Иногда ей просто хотелось подчиняться против воли, а ее шоколадные глаза с багровыми отблесками, напоминали расставленные ловчие сети, из которых не было выхода.

– С чем были связаны ваши выводы? – спросил Кирилл.

– Сама не знаю. Милена мне всегда казалась опасной. Богдан был попроще, более земной, доступный. Я всегда думала, что Милена на Богдана плохо влияет. Они же двойняшки, причем она родилась первой. Первое, что бросалось в глаза, это полное отсутствие у этой парочки друзей. Если Богдан еще с кем-то приятельствовал, то Милена вообще к себе близко никого не подпускала.

– Вы ловили ее на чем-то предосудительном?

– Нет, вы не поняли. Никогда она не была ни в чем замечена, да у меня и в мыслях не было подозревать ее, например, в краже. Мужчины бросались к ее ногам, на руках носили. Я не об этом. Просто Милена очень жесткий лидер.

– А Богдан?