Читать книгу - "Остров - Питер Бенчли"

– Мое здоровье... – Он осушил бутылку до дна и швырнул ее в кусты. Затем, хихикая, он убрал ящик с тропинки и, качаясь, вернулся в засаду, поджидать других прохожих.

– Он долго еще будет играть в эту игру? – спросил Мейнард, когда они пошли дальше.

– Пока не свалится. Он достаточно безобиден.

– Безобиден! Это он шутил?

– О, нет. Он, конечно, убил бы тебя, но если ты с ним выпьешь, он превращается в теленка.

Они продолжали свой путь, двигаясь на звуки празднества.

– Предположим, он действительно кого-нибудь убьет, – сказал Мейнард.

– Ролло? Он и убивал.

– Что с ним после этого будет?

– Что будет?

– Есть какое-нибудь наказание?

– Если это ребенок, да, это резня. Но он этого не будет делать. Ну а взрослый человек... это честная схватка.

– А если он устроит засаду?

– Если кто-то не может защититься от такого еле держащегося на ногах пьяницы, как он... это будет небольшая потеря.

Компания собралась на поляне перед хижиной Hay. Полный до краев котел с ромом, окруженный разорванными коробками и ящиками от разных напитков, стоял посередине и подогревался на углях. Везде лежали вповалку пьяные мужчины и женщины. Бет вела его по поляне, и Мейнарду приходилось перешагивать через ворчащие, потеющие, спаривающиеся тела.

Джек-Летучая Мышь, на котором не было ничего, кроме пары резиновых сапог, сидел на песке, у него на коленях устроилась полуодетая шлюха. Джек безутешно рыдал, и, проходя мимо, Мейнард слышал, как он говорит шлюхе:

– Но, Лиззи, дорогая, я всегда тебя любил! Я всегда стремился к тебе всем сердцем!

– Ну-ну, Джек, – отвечала шлюха, гладя его по шее. – Я не могу бежать с тобой. Куда нам бежать?

– Я построю тебе дом на том конце острова. Осчастливь меня! – ревел Джек. – Скажи, что ты это сделаешь.

– Ну, ну, Джек. Выпей, и мы пройдемся еще разик, и ты почувствуешь себя лучше.

Хиссонер, опираясь о ствол дерева, пил бренди из бутылки и читал спящей шлюхе проповедь. Он задавал вопросы и, получая в ответ только всхрапы, сам давал ученые ответы.

– Да, ты могла бы стать Магдалиной, – задумчиво говорил он. – Но это вопрос теологии. Так ли это просто – перестать брать плату за свои услуги, или же ты должна еще и перестать их оказывать? Если ты будешь их раздавать, то ты Магдалина или Самаритянка? Или распутница? Я должен проконсультироваться с Писанием. – Хиссонер проконсультировался с бутылкой бренди и продолжил свою бессвязную болтовню.

Hay сидел в одиночестве перед своей хижиной и пил ром из оловянной чаши. Он наблюдал за всей компанией, но не вмешивался даже тогда, когда повышались голоса, звучали проклятия и бились бутылки. Его присутствия очевидно, хватало для поддержания определенной степени порядка.

– А, писец, – сказал он, увидев Бет и Мейнарда. – Пришел писать хронику падения Рима? Нечасто у нас бывают дни, когда мы можем это отпраздновать. – Заметив, что Мейнард был без поводка, он резко спросил Бет: – Где его привязь?

Бет, склонившись, что-то зашептала Hay; он улыбнулся, кивнул и любезно сказал Мейнарду:

– Садись тогда рядом со мной, и выпьем по стакану. Мейнард положил руку на плечо Бет.

– Что ты ему сказала?

– Только то... – Бет избегала его взгляда, – что тебе можно доверять.

Мейнард сел. Hay, наполнив чашу, передал ее ему.

– Ты мог бы стать бродягой, в иных условиях. Мейнард выпил. Позади, в хижине, он услышал шлепок, хихиканье, и высокий голос взвизгнул: “Ах ты, проказник!”. Подняв брови, он взглянул на Hay. Hay усмехнулся.

– Доктор развлекается по-своему. И раздраженный голос Виндзора:

– Ты даже не можешь раздразнить, я не буду. Из хижины донесся звук еще одного шлепка, затем вздох. Внезапно Hay, казалось, почувствовал, что что-то не в порядке, как будто бы была пересечена невидимая черта. Раздался разъяренный возглас, звук удара и крик неподдельной боли.

– Тихо! – скомандовал Hay.

Толпа успокоилась. Том Баско был на ногах и заносил кинжал над съежившейся шлюхой.

– Баско! Прекрати!

– Я зарежу ее, Л’Оллонуа. Ты меня не остановишь.

– Да, – спокойно сказал Hay. – Я тебя не буду останавливать.

Толпа ждала. Баско приготовился.

– Но тогда прощайся с кистью своей руки, – сказал Hay. – Я сам тебе ее оттяпаю. – Он встал и достал из-за пояса нож. Баско заколебался.

– Давай, – сказал Hay. – Режь ее. Это будет дорогое удовольствие, но ты такой человек, который знает цену вещам. Если это стоит кисти руки, да будет так.

– Она нанесла мне оскорбление, – сказал Баско.

Мейнард видел, как мышцы спины у Hay расслабились.

– Это, должно быть, серьезное оскорбление.

– Так и есть, – Баско отреагировал на сочувствие Hay. – Я предложил хорошую цену за то, чтобы увидеть ее голой, а она отказалась.

Шлюха тоже почувствовала, что напряжение спало, так что, плюнув на песок, она сказала:

– Хорошую цену! Вонючий поцелуй и банку консервированного гороха!

– Это честная плата! Я не собирался к тебе прикасаться!

– Я проститутка, а не картина! Мужчина действует не только глазами!

Hay обратился к шлюхе:

– Что бы ты сочла достойной платой? Встав на ноги и стряхнув песок со своей сорочки, она приготовилась торговаться.

– Ну, учитывая то, что я не витрина, я предложила ему подобающе развлечься. И я просила у него...

– Все! – возопил Баско. Шлюха чопорно продолжала:

– Я просила у него только его красивенький медальончик.

– Слишком дорого за то, чтобы строить глазки!

– Я пообещала больше, чем глазки. Hay сказал:

– Какой медальон? – В голосе его звучали новые, более резкие нотки.

Возбужденный Баско вдруг сник, в глазах его мелькнул страх.

– Ничего. Это ничего. Я ошибся.

– Невелика и добыча, – сказал шлюха. – Красивенькая маленькая штучка...

– Какой медальон? – Hay протянул руку.

– Безделушка, – ответил Баско, смущенно улыбаясь. – Брелок.

– Дай мне. – Hay все еще держал руку.

– Конечно! – Баско остановился у котла с ромом и опустил туда свою чашку. Его рука тряслась, когда он поднимал чашку ко рту.

Он встал перед Hay и сунул руку в карман, но здесь его рука замерла: Hay приставил к его лбу ствол пистолета.