Читать книгу - "Фрагменты прошлого - Меган Миранда"

Первое, что я вижу, поднявшись наверх, – прислоненный к стене рюкзак Калеба. Его зеленое одеяло. Затем – Мию. Она сидит на его кровати и смотрит на меня так, словно я оторвала ее от какого-то занятия. Я тихо прикрываю за собой дверь, чтобы нас не было слышно.

– Мия, – шепотом обращаюсь я к девочке.

– Ты снова здесь, – отвечает она.

– Твоя мама просила меня собрать его вещи. Просила помочь ей. – Я сажусь рядом с ней, но она смотрит в сторону.

– Он и правда не возвращается, – говорит Мия. – Мама была права.

Сначала я молчу, неуверенная в том, правильно ли ее поняла. Потом мне приходит в голову, что она говорит о Шоне. Может, ей что-нибудь известно? Я спрашиваю еще тише:

– Мия, а что случилось с твоим папой?

– Он ушел. – Она отрешенно смотрит в незанавешенное окно.

– Я знаю. Но из-за чего?

– Они с Калебом поругались.

– Ты была здесь?

– Да. – Мия поворачивается ко мне лицом. – Это ведь из-за тебя. Они ругались все чаще и чаще. Калеб постоянно придумывал отговорки, постоянно торопился к тебе. «Мне нужно быть на забеге Джессы, – передразнивает она Калеба. – Я должен помочь подготовить вечеринку для брата Джессы».

– Подожди, что? Он так и сказал?

– Да. Твой брат тогда окончил школу. И Калеб весь день провел с тобой, вместо того чтобы приглядеть за мной и дать родителям отдохнуть.

– Он не… – Я обрываю себя. Не хватало еще спорить с девятилетним ребенком. Но Калеб не провел со мной весь день. Наоборот, он практически не присутствовал на вечеринке.

Мне вспоминается список его текущих дел, который я нашла на прикроватной тумбочке, и записанная в нем дата: двадцать второе. Я решила, что Калеб оставил себе напоминание о вечеринке Джулиана, но, может, я ошибалась. И в тот последний день он отказался сидеть с сестрой под предлогом, что идет на мой забег. Возможно, именно поэтому Калеб не рассказал матери про наш разрыв. Возможно, он использовал мое имя в качестве оправданий. Так куда же он каждый раз отправлялся?

– Мия. – Я наклоняюсь к ней, но в ту же секунду ее зовет Ив.

Девочка поспешно бежит к двери и вниз по лестнице. Я остаюсь одна. Меня слегка потряхивает. В комнате почти не осталось вещей. Только одеяло. Простыни. Прислоненный к стене рюкзак. Помнится, когда Макс искал в нем деньги, там мало что лежало: какие-то тетради, листы, ручка без колпачка.

Учебников в нем не было. Не было их и на полках в шкафу, и на столе, и в его шкафчике. Калеб вообще покупал их в этом году? Рюкзак темно-зеленый, с множеством карманов. Макс в ярости перевернул его и вытряс на пол все содержимое.

На самом дне завалялся карандаш – Калеб засовывал его за ухо или, сосредоточившись на чем-то, закусывал зубами. Смятый и позабытый тест с обведенным красным кружком баллом «девяносто один». В боковом кармане лежит ученический пропуск Калеба с той же самой фотографией, которую повесили над петицией возле столовой. Мы все в начале года фотографировались для своих пропусков и на снимках из-за настроек принтера и белого фона были похожи на бледные привидения. Но Калеб на фото выглядит живым.

Второй карман не использовался с прошлого года – язычок молнии намертво заклинило в закрытом положении. Это я его заклинила. Калеб выложил на стол тетради, собираясь пойти в библиотеку, закинул рюкзак на спину и крикнул мне через плечо:

– Готова?

Где-то посередине лестницы я спросила:

– У тебя есть жвачка?

– Во втором кармане.

Мы не останавливались, продолжая спускаться по ступенькам. Достав жевательную пластинку, я попыталась застегнуть молнию, но под язычок попала ткань. Я дернула сильнее, и когда попробовала потянуть назад и высвободить ткань, язычок не сдвинулся с места.

– Черт! Я испортила твой рюкзак.

Калеб остановился, бросил рюкзак у подножия лестницы и подергал язычок.

– Мою жвачку держат в заложниках, – пошутил он.

– Простишь меня?

– Всегда.

И сейчас я думаю: «Прости меня, Калеб». Поскольку пытаюсь раскопать то, что он хотел оставить в тайне. И чувствую, насколько уже к этому близка. Молния теперь вскрыта. Похоже, ножницами, так как местами порезан материал. Интересно, это Макс постарался, ища украденные деньги, а я не заметила? В любом случае, кто-то рылся в рюкзаке Калеба, уверенный: в нем что-то спрятано. В кармане все еще лежит пачка жвачки, и я прыскаю со смеху, представив, что кроме нее тут больше ничего не нашли. Пластинки жвачки, выпавшие мне в ладонь, затвердели. Я кидаю их в мусорку, и пустую комнату заполняет сильный аромат мяты. Пошел дождь, поэтому я не открываю окно, а выношу мусорку на улицу.

* * *

Я быстро иду сквозь моросящий дождик. Сегодня вечером приезжает мусоровоз. Заглянув в контейнер, вижу там кулинарные книги и подложки под столовые приборы. Безжалостно выкинутые. Ведь это ненужный хлам. Я переворачиваю мусорную корзину Калеба и смотрю, как ее содержимое сыпется поверх остального выброшенного барахла. Одна кулинарная книга съезжает в сторону, и я замечаю под ней что-то радужное, меняющее цвет. Одна из игрушек Мии? Я сдвигаю остальной хлам в сторону. Это блокнот на спирали. В последний раз я видела его меньше недели назад, на пассажирском сиденье машины Ив.