Читать книгу - "Кодекс бесчестия. Неженский роман - Елена Котова"

– Обалдел? Чем он так уж занят?

Вырвалось! Платон тут же прикусил язык. Не факт, что Коля в курсе, какую кашу заварил Александров.

Похоже, что Константин все же решил пустить двадцатник на устройство чернявинских баб. Швыряется деньгами, а ведь все можно по уму сделать.

– Коля! Я сижу, выкраиваю, как кредит вам гасить, а вы двадцатниками швыряетесь.

– Платон, поговори об этом с Константином сам.

– Коля! Я с тобой говорю. Что ты темнишь? Ты первый зам, это твоя обязанность – необеспеченный кредит взыскать, правильно?

– Правильно, Платон. Но я же сказал, это Костины…

– Ты давай объявляй кредит срочным к погашению, а остальным я сам займусь. Не возражаешь?

– При текущем раскладе команд от шефа ожидать трудно. Пожалуй, и необязательно, – произнес Коля задумчиво.

Платон не понял, что он имел в виду – ситуацию в банке или в личной жизни шефа.

– Кто в банке кредит по Листвянке оформлял? Я забыл.

– Красовская, уже уволенная. А что?

– Для общего понимания. Я помозгую часок, а ты давай бумагу о взыскании отправляй.

Коля отзвонился через час и доложил, что уведомление о признании кредита срочным к погашению отправлено.

– Знаешь, я уверен, что эта компания-заемщик уже Чернявину не принадлежит, – добавил он. – Он точно ее продал подставному лицу, а искать ответчика по всему Кипру…

– Зачем искать по всему Кипру, когда он в Минэкономике сидит?

– Учти, он сделает вид, что ничего не знает о взыскании кредита.

– Уже учел, спасибо. Вернет он кредит, не сомневайся. Хоть с Кипра, хоть с Триумфальной площади. Передаст прямо под суровым взором Владимира Владимировича!

– Какого Владимира Владимировича? – переспросил Коля.

– Маяковского! – Платон повесил трубку не без раздражения.

Александров и Трофимов – ребята классные, но любят работать в белых перчатках. Продал Чернявин свою компанию или не продал – какое это имеет значение? Платон вызвал человека-гору Аркадия и подумал, что загадочные заботы Александрова о судьбе чернявинских барышень добавят красок в драматургию возврата двадцатника. Эта новая забава почти примирила его с чистоплюйством Константина. Он поставил Аркадию четкие задачи: повидаться с адвокатом Зайца и с Красовской, перешедшей в Райффайзенбанк.

Аркадию не составило труда объяснить Красовской, что та может на счет «раз» снова лишиться руководящей работы. Не пришлось даже пугать перспективой уголовного дела. Красовская была дама многоопытная и понимала, что люди от Скляра с праздным разговором не приходят. Заручившись ее полным пониманием ситуации, Аркадий из особняка с колоннами на Смоленке потащился в тьму-таракань – на Верейскую улицу, где у самого МКАДа, посреди промзоны, обосновался адвокат Зайца.

– Георгий Аронович, образовалась объективная дилемма.

– Дилеммы всегда субъективны. Принять одно решение или принять другое. Так с чем вы приехали?

– С дилеммой объективной.

Аркадий умостился на диванчике, обитом дешевой искусственной кожей, попытался развалиться и принять позу хозяина горы, взирающего на мир свысока и чуть отстраненно. Диванчик оказался узковат, и крупногабаритному сидельцу пришлось податься вперед, расставить ноги и упереться локтями в колени. Эта поза требовала либо сверления глазами хозяина кабинета, либо разглядывания собственных ногтей, но Аркадий был человеком творческим.

– Дело вашего клиента вот-вот передадут в суд, – придав лицу безмятежно-умильное выражение, произнес он и сделал паузу. – Вы, как я понимаю, будете убеждать суд вернуть его на доследование. На том основании, что обвинительное заключение слепили бездарно, и оно исключает возможность вынесения приговора. Думаю, вы попутно будете решать вопрос об изменении меры пресечения. Как ни странно, такая позиция, по моим сведениям, может в суде быть встречена с пониманием.

– Вы так хорошо информированы?! Так в чем дилемма? И чья?

– Она не чья-то. Она, как я сказал, объективна. Жизнь, понимаете ли, полна совпадений. У наших партнеров в Русмежбанке есть проблемы в связи с одним необеспеченным кредитом. А поскольку Русмежбанк временно в немилости… Наши партнеры должны застраховать себя от подозрений в каком-либо умысле в связи с этим кредитом.

– А при чем тут мой клиент?

– Непосредственным образом руку приложил.

– Предположение, что мой клиент мог предложить руководству банка – ммм… подкуп, никак не защищает ваших партнеров. Как раз наоборот. Получатель – это похуже, чем даватель, знаете ли.

– Нет, подкупа ваш клиент никому не предлагал, все гораздо хуже. Шантаж беззащитной женщины средних лет, оформлявшей кредит, угрозы в отношении ее детей. Женщину так запугали, что она, подписав, как положено, договоры залога акций, забыла перевести их в депозитарий банка. Точнее, побоялась. Испугалась за детей. Теперь ей терять особенно нечего, да и ее бывшее руководство… Она в Русмежбанке уже не работает. Ну вам не составит труда навести о ней все справки. Ее бывшее руководство считает, что за детишек ей беспокоиться нечего, пока ваш клиент находится под стражей. Они заинтересованы, чтобы дама рассказала, как именно обстояло дело.

– То есть руководители Красовской просили вас именно это мне передать?

– Приятно, что вы знаете, о ком идет речь, но – опять же, как ни странно, – все совсем наоборот. Они отказываются верить, что друг Александрова, господин Заяц, мог его обманывать да еще и шантажировать Красовскую. Это наветы. Но и Красовская не могла просто так забыть оформить залоги как положено.

– Хотите сказать, что ей занесли?

– Исключаю полностью. Исключаю, потому, что такая версия не нравится вообще никому. Даже самой Красовской. Она утверждает, что ей угрожали, и именно это, полагаю, стоит считать установленным фактом. Вопрос – кто? Если бы это был Дмитрий Андреевич, она давно рассказала бы всё без утайки. Он же ей теперь не опасен в силу его нынешнего местонахождения. Но она боится! Другого! Того, кто на свободе. Понимаете?

– Допустим. И чего хотелось бы вашим… мммм… партнерам?

– Полагаю, все стороны заинтересованы в том, чтобы понять, кто и как именно шантажировал Красовскую. Возможно, ваш клиент припомнит обстоятельства. Передайте ему попутно, что у нас к нему претензий, собственно, не осталось. Руководство холдинга проверило отчетность. Складывается мнение, что ваш клиент не успел приложить руку ко всем этим фиктивным контрактам. Он на комбинате-то проработал без году неделю. У вас нет ощущения, что его вообще кто-то оклеветал?

– …И вы не хуже меня знаете, кто именно.

– Не буду отрицать, мы воспользовались ситуацией. Но предложил бы вам с вашим клиентом учесть, что материал на него из таможни поступил вовсе не тот, на который он рассчитывал. А ведь именно этот материал лег в основу обвинительного заключения. И Красовской угрожать у него мотива особого не было, не так ли? Не у него же был интерес, чтобы кредит остался необеспеченным. Плевал он на акции Чернявина. Ну не то чтобы совсем плевал, но по совокупности-то? Может, он вам чистосердечно… нашепчет, как именно обстояло дело. А вы, исходя из интересов вашего клиента, примете решение, как лучше использовать его рассказ.