Читать книгу - "Код Маннергейма - Василий Горлов"

Отправив лошадей в монастырь под присмотром одного из монахов, мы влились в толпу паломников, пришедших в Лхасу. Как и многие вокруг, одной рукой я вращал по часовой стрелке молитвенное колесо — металлический барабанчик на короткой рукояти с цепным противовесом, а другой — перебирал четки из 108 бусин. Проделывая эти манипуляции, я неспешно двигался в толпе по кольцевой улице в обход увенчанного солнечным колесом дхармы храма Джокханг.

Над толпою, ни на минуту не затихая, шелестела произносимая тысячами губ вечная молитва «Ом мани пад-ме хум». Крыши Поталы и храма нестерпимо сияли.

Двигаясь, я исподтишка делал наблюдения. Дворец расположился на высокой скале. Вверх к этому огромному, состоящему из трех частей зданию ведут три лестницы, которые начинаются на широкой площади, раскинувшейся у подножия скалы.

Центральная часть дворца — красновато-коричневая, как цвет монашеской одежды. Боковые крылья — белоснежные. От мощного фундамента вверх уходят пятнадцать этажей. Внизу, на площади, разбит большой военный лагерь (я насчитал десять палаток), устроена крытая коновязь, не менее чем на сотню лошадей. Лагерь обнесен частоколом и хорошо охраняется. Внутри периметра заметна неспешная подготовка к отправке транспорта. Несколько тибетских повозок, в которые местное население запрягает яков, уже укрыты грубой холстиной и затянуты веревками, другие продолжают загружать деревянными ящиками.

На площади, заполненной паломниками, солдат не видно, но на крыше дворца и других прилегающих к площади зданий установлены пулеметы, а у ворот лагеря — даже два легких горных орудия.

Вместе со своими спутниками я прошел в тяжелые кованые ворота храма. Перед этим сопровождающий нас лама обмазал мне и Тенцингу лоб и губы топленым маслом из небольшого горшка. Маленькая, замощенная камнем площадка при входе в храм, блестит, натертая миллионами паломников. Здесь они надевают на руки специальные скользящие деревянные накладки и, растягиваясь во весь рост, ползком двигаются к святыне. Многие перед этим связывают себе колени. Тенцинг объяснил — чтобы причаститься, таких падений ниц нужно сделать не меньше десяти тысяч, но я удовлетворился несколькими.

У входа в храм — бронзовые сосуды с благовониями. В стороне, в огромном закопченном котле, варится цзамба, и каждый богомолец может получить свою порцию.

Внутри храма тускло горят несколько светильников на ячьем масле. При входе — страшные изваяния докшитов, защитников веры. Повсюду шмыгают рыжие мыши — молясь о богатом урожае, тибетцы разбрасывают на алтаре ячмень. В глубине храма высится огромная статуя сидящего молодого Будды, сделанная из золота, меди и серебра и богато инкрустированная драгоценными камнями. У Будды несут караул несколько монахов.

Мы покинули храм и в толпе паломников устремились вниз — к площади у подножия дворца Далай-ламы.

С крыши дворца протянуты несколько канатов, на величественных лестницах расположились многочисленные группы ряженых — вот-вот должно начаться представление мон-лам, посвященное новогоднему празднику.

Рекогносцировка произведена, более того — побывав в Лхасе, я составил себе ясное впечатление о численности и вооружении будущего противника. Можно возвращаться в монастырь, но любознательность победила здравый смысл, и я решил задержаться в Лхасе, чтобы увидеть религиозное представление. В самом скором будущем мне придется горько пожалеть об этом решении…

С площади раздаются, сливаясь в единый странный ритм, звуки — это тибетский оркестр исполняет своеобразную праздничную увертюру. Инструменты в основном ударные — среди барабанов попадаются человеческие черепа, по которым бьют с не меньшим энтузиазмом. Ритм дополняется звоном колоколов, цимбалов и различными духовыми, где есть трубы из большой берцовой кости.

Изменяя ритм, оркестр управляет движениями танцоров в центре площади. Тенцинг объяснил, что вот этот — в фиолетовом плаще с розовыми полосами и ярко-красной маске быка с огромными рогами — владыка мертвых Яма. Вокруг него кружатся в неистовом танце властители кладбищ в черных балахонах, на них нарисованы человеческие скелеты. С крыши дворца к площади по натянутым на головокружительной высоте канатам устремляются акробаты, а по ступенькам лестниц спускаются все новые группы танцоров — представление набирает силу.

К тому моменту, когда на импровизированной сцене появился старик в белых одеждах с длинной седой бородой, мы уже успели спуститься на площадь.

Протискиваться сквозь огромную плотную толпу не было смысла, и мы с Тенцингом попытались найти место повыше, пробираясь среди групп паломников. Получив неожиданный толчок в спину, я хотел обернуться, но тут мне на голову набросили мешок. Мокрая ткань издавала удушливый запах. Я, задыхаясь, вздохнул поглубже и потерял сознание.

Aвгуст 200… г., Санкт-Петербург

Анна растерянно стояла в коридоре у распахнутой дверцы своей ячейки. Она ничего не понимала: кто избил Николая, почему пропали документы — все случившееся просто не укладывалось в голове.

Ей вспомнился старый адвокат Фидель, который тоже просил ее быть осторожной.

А пожар? Неужели дом специально подожгли?..

«Слишком много всего сразу для одной глупой девичьей головы…» — подумала она устало.

— Троицкая, тебя к телефону, — в коридор выглянула Инна Маркина. — Тебе, кстати, уже пора на выезд — на брифинг в Смольном лучше не опаздывать.

Анна вернулась в редакцию и запуталась в обилии телефонов. Маркина, заметив это, крикнула из коридора:

— На моем столе, красненький!

В трубке что-то пошебуршало, и раздался тонкий, почти мальчишеский, но старательно официальный голос:

— Гражданка Троицкая?

— Да, — ответила она, слегка растерявшись: надо же — «гражданка».

— Анна Александровна? — уточнил неизвестный собеседник. — С вами говорит дознаватель Петроградского РУВД старший лейтенант Ванькин…

Как ни была растеряна Анна, но все же улыбнулась — очень уж забавно сочетались голос и фамилия собеседника, а он продолжал:

— Значит, так, гражданка Тихорецкая…

— Троицкая, — поправила Анна.

— А, ну да, Троицкая. — Ванькин смущенно откашлялся. — Извините. Необходимо провести следственные мероприятия, и я официально приглашаю вас на допрос. Жду в шестнадцать ноль-ноль в районном управлении на Большой Монетной. Знаете, где это?

— Где находится Петроградское РУВД, я знаю, но сегодня я никак не могу — еду на съемки. В это время брифинг в Смольном.

Старший лейтенант обиделся:

— Мы, между прочим, тут тоже не ерундой занимаемся, а расследуем тяжкие преступления. Возбуждено уголовное дело о поджоге, повлекшем смерть двух человек, и вы являетесь свидетелем. — В слове «возбуждено» он по-милицейски сделал ударение на втором слоге, — Предупреждаю об ответственности за неявку на допрос.

В трубке послышались короткие гудки.