Читать книгу - "Похититель душ - Энн Бенсон"

– Можно мне хотя бы сузить список подозреваемых?

– Как?

– Почему бы нам не привлечь психолога? – сделала я еще одну попытку.

Мне бы следовало воздержаться от подобных просьб.

– Ограничимся пока Эркинненом.

На сей раз он пригласил меня на ленч, в довольно симпатичный ресторан на западе Лос-Анджелеса, в южной части Мелроуз.

– Они не станут оплачивать ленч, – сказал он. – Я их хорошо знаю.

– Первый раз я взяла наличные из мелких расходов, – призналась я. – А во второй пришлось платить мне. Однако я не против. Вы мне очень помогли.

– Ну, тогда этот и следующий будут за мой счет.

Ресторан напоминал бистро, здесь даже имелись угловые кабинки. Не хватало только сигаретного дыма – тогда мы могли бы оказаться в мире черно-белого кино сороковых. Не самый фешенебельный способ обрести уединение, но я не возражала: у нас была цель, да и компания меня вполне устраивала.

До тех пор, пока мы не заговорили об извращенцах, – впрочем, напомнила я себе, тему выбрала я сама.

– Статистика убедительно показывает, что люди, совершившие преступление на сексуальной почве, склонны к его повторению гораздо в большей степени, чем те, которые идут на преступления другого характера. Проведено несколько фундаментальных научных исследований, подтверждающих эту закономерность. Кроме того, результаты двух метаисследований…

– Прошу вас, Док, можно на понятном языке?

– Извините.

Наступила короткая пауза.

– Вы знаете, я бы очень хотел, чтобы вы называли меня Эррол.

Наверное, я удивленно посмотрела на него, поскольку он добавил:

– Пожалуйста.

– Конечно, с удовольствием.

Глупее не придумаешь.

– Итак, Эррол, метаисследование…

– Да, верно. Это исследование, при котором мы берем статистические данные из ветвей других исследований и сочетаем их, чтобы выяснить, не возникнет ли нечто новое, по сравнению с исходными результатами.

– Ага. Звучит так, словно вам нужно написать доклад.

– Ну, иногда так действительно случается – когда нужно получить докторскую степень, а твои собственные изыскания заходят в тупик. Но в тех случаях, когда берется широкий разброс примеров, получаются интересные результаты. Временами мне кажется, что некоторые исследования бывают слишком узкими. Вы должны понимать, что нам необходимо довести до конца исходную работу, на которую получен грант, и мы не можем просто воспользоваться чужими результатами. Яйцо необходимо разбить совсем по-другому.

Мне показалось, что я поняла.

– Иными словами, вместо того чтобы изучать сон любителей кофе, вы исследуете привычки тех любителей кофе, которые пользуются исключительно чашками из пенополистирола.

– Очень хорошо, детектив.

– Вы знаете, я бы предпочла, чтобы вы называли меня Лени.

– Извините. Конечно. Мне не хотелось быть невежливым. Теперь я буду называть вас Лени. Так или иначе, но рецидивизм изучается довольно часто. Даже слишком часто, как полагают многие из нас. Но надежду трудно убить.

Его тон показался мне несколько педантичным – быть может, Эррол был одним из тех специалистов, которые считают полицейских слишком глупыми, чтобы существовать на свете.

– Мы все надеемся, что неприятная правда как-то изменится или возникнет позитивный фактор, который позволит поставить под сомнение негативную тенденцию.

– Подождите минутку. – Возможно, правы те, кто намекает на глупость полицейских. – Я потеряла нить.

– У нас есть средства борьбы. Нам хочется сказать, что они эффективны, и не только из гордости, но и для того, чтобы оправдать затраты на изучение поведения этих субъектов. Я, к примеру, хотел бы верить, что наши попытки перевоспитать людей, совершающих преступления на сексуальной почве, могут дать неплохие результаты. Однако у меня нет такой уверенности. Печальная истина заключается в следующем: совершившие сексуальные преступления против детей часто их повторяют. Одно из недавних исследований показывает, что число рецидивистов составляет пятьдесят процентов.

– Я могла бы и сама догадаться. Мы постоянно ловим одних и тех же типов, которые вновь берутся за старое.

– Да. История постоянно повторяется. Однако мы все время пытаемся сделать вид, что все не так плохо. Я читал статью из журнала по судебной психиатрии, в которой дается новое определение рецидивизма. Автор утверждает, что пятьдесят процентов – это непомерно завышенные цифры, поскольку в них учитываются преступления тех, кто вышел из тюрьмы более десяти лет назад. Он предпочитает брать статистику за последние пять лет, тогда процент снижается до тридцати, что представляется вполне удовлетворительным.

Я пыталась понять, как тридцать процентов могут кому-то показаться удовлетворительными.

– Неужели пять лет так сильно влияют на результат, – только и сумела сказать я в ответ.

Однако Эркиннена посетило вдохновение.

– На самом деле это показывает, что со временем такому человеку становится все труднее контролировать свои импульсы, и он вновь совершает преступление более чем в половине случаев, из чего следует, что совершивший подобный поступок однажды, скорее всего, его повторит.

Он наклонился поближе ко мне, хотя официант уже давно ушел и рядом никого не было.

– Правда еще печальнее. В действительности процент повторяющихся преступлений выше пятидесяти, поскольку мы не принимаем в расчет тех негодяев, которых поймать не удалось. Кроме того, следует понимать, что большинство исследований проводилось с целью установить, насколько лечение помогает снизить возможность повторного преступления. Поэтому те, кто совершил вторичное преступление, не берутся в рассмотрение. Более того, далеко не у всех жертв хватает смелости сообщить о нападении, и такие эпизоды в статистике не учитываются.

Мне было неприятно его слушать, потому что я знала: вернувшись домой, я буду об этом думать.

– Ну, а хорошие новости есть? – робко спросила я.

– О, кое-что. Есть статистика, утверждающая, что осужденные преступники, отбывающие наказание в тюрьме и получающие соответствующее лечение, потом реже нападают на детей. Точнее, промежутки между нападениями увеличиваются. Иными словами, те, кто прошел лечение, способны не повторять своих преступлений.

– Да, это уже что-то, – с иронией заметила я. – Какой прогресс.

Он негромко рассмеялся.

– Да, конечно. – Потом он серьезно посмотрел на меня. – Вот что я хочу вам сказать. Я считаю, что мы можем прикладывать немалые усилия для реабилитации этих типов, но они все равно будут повторять свои преступления. Как мне представляется, большинство ведущих психологов, специализирующихся на сексуальных преступлениях, считают, что этих людей невозможно полностью излечить от преступных импульсов. Сексуальную агрессию можно контролировать до определенных пределов при помощи активного лечения, но склонность к насилию продолжает существовать, а мы в состоянии лишь немного ее ослабить. Однако, рано или поздно, джин вырвется из бутылки.