Читать книгу - "Когда Пора Отступиться - Блейк Пирс"

– Скажи мне, Райли, тебе нравится Оскар Уайльд? Он такой остряк, не правда ли? «Я могу противостоять всему, кроме искушения». Лично я считаю, что его чудовищно недооценивают. Он был не просто сочинителем острот и испускателем колкостей. Лишь немногие оценили философскую силу его лучших работ, например, «Тюремной исповеди». Он написал её в тюрьме, если ты не знала. Наверное, я именно поэтому чувствую с ним такую связь.

Райли не была удивлена литературным познаниям Хэтчера – ей было известно, что за годы, проведённые за решёткой, он получил потрясающее самообразование – однако она не понимала, куда он ведёт этими разговорами об Оскаре Уайльде.

Хэтчер откинул назад голов, как будто пытаясь что-то припомнить.

– А какое понимание человеческой природы. «Бессмысленно делить людей на хороших и дурных. Люди бывают либо очаровательны, либо глупы». Прямо в точку… Я тебе когда-нибудь говорил, Райли, что считаю тебя очаровательной? Если уж на то пошло, то и себя. Ни в одном из нас нет ни грамма глупости.

Он наклонился поближе к Райли.

– Оскар писал кое-что и о слабости – о слабых людях. Что-то очень точное и очень честное. Странно, что я не помню. Может быть, ты подскажешь?

– Нет, – сказала Райли.

Хэтчер посмотрел ей прямо в глаза.

– Интересно, из тех людей, с кем ты уже поговорила, показался ли тебе кто-то особенно слабым?

Когда Райли ничего не сказала, Хэтчер погладил свои колени и встал на ноги.

– Что ж, было приятно поболтать, рад, что мы поняли друг друга. До скорой встречи.

Райли тоже встала.

– Но ты ничего мне не сказал, – сказала она.

Хэтчер рассмеялся.

– Конечно, сказал. Просто мои слова замедленного действия. Очень скоро ты всё поймёшь. Но достаточно ли скоро? Успеет ли кто-нибудь умереть? Это не моя забота. В общем, мне пора возвращаться к работе, как и тебе, я полагаю.

Он пожал плечами.

– А может быть, ты хочешь побыть здесь ещё немного, насладиться воспоминаниями. Скажи, а папа тебе когда-нибудь пел?

Ярость Райли всё росла. Она никогда не слышала, чтобы её отец пропел хоть одну ноту за всю свою жизнь. Но какое до этого дело Хэтчеру?

Тут Хэтчер пропел на удивление хорошим голосом:

Там, где кончается радуга,

Спрятан горшочек сладенький,

– Прекрати, – прорычала Райли, но Хэтчер продолжал петь:

Но для меня, моя маленькая,

Ты дороже богатств…

Неожиданно он резко замолчал и улыбнулся своей тёмной улыбкой. Он смотрел на её запястье.

– Носишь мой подарок, я смотрю, – сказал он.

Райли вздрогнула, осознав, что он говорит о золотой цепочке.

Она вспомнила, как сказала Хэтчеру во время их последней встречи: «Я никогда её не надену».

Но вчера вечером она впервые её надела.

И почему-то не стала снимать.

Хэтчер промурлыкал:

– Это напомнило мне об одолжении, которое ты мне должна. Оно очень простое. Не снимай её.

Он развернулся и молча вышел из хижины. Трясясь всем телом, Райли снова опустилась в плетёное кресло. Через пару минут она услышала, как заводится и отъезжает машина Хэтчера.

Райли посмотрела на браслет на своём запястье.

Ей отчаянно хотелось снять его, назло Хэтчеру.

Но она почему-то не могла.

И сможет ли когда-нибудь?

Но сейчас она не может тратить время на размышления об этом.

Ей нужно раскрыть дело.