Читать книгу - "Семнадцать каменных ангелов - Стюарт Арчер Коэн"

«Так же, как лгали о войне против подрывных элементов, – продолжает адмирал. – Мы спасли страну от подрывных элементов, а потом левые двадцать лет делали из нас злодеев, а террористов представляли героями. – И завершает свою диатрибу репризой, которую Уотербери много раз слышал от дискредитированных правых старых времен: – Мы выиграли войну, но проиграли мир».

«Чем занимается Пелегрини?»

Два старика посмотрели друг на друга. «У него целый набор деловых предприятий, – медленно проговорил экс-министр. – Например, он владеет курьерской службой, это, знаете, вроде вашей частной службы в Соединенных Штатах. Еще у него интерес в таможенных складах при авиапортах и морских портах Аргентины, где люди, импортирующие товары, должны держать их до прохождения таможенного контроля. В партнерстве с некоторыми офицерами военно-морского флота, как вот с Хуансито».

«Альдо!»

Альдо хмыкает: «Это же всем известно, Хуан! Об этом уже писали в газетах. – Повернувшись к Уотербери. – Это абсолютно законная сделка. Я председательствовал, когда ее заключали, и я знаю. Это куча контрактов, вот такой высоты, и на каждом из них соответствующие подписи министерства внутренних дел и вооруженных сил. Но нападать на Пелегрини стало модным, особенно в последнее время, когда он пытается договориться с национальной почтовой службой».

Уотербери чувствует, что из угла, где сидит морской офицер, потянуло холодком, и он пытается успокоить адмирала: «Хуан, как все обстоит на самом деле, не имеет для меня значения. Я создаю свою собственную реальность. Мне нужно просто представить себе атмосферу. Звук голоса, как одеты персонажи, вещи такого рода».

Экс-министр подхватывает эту мысль: «Я бы вот что тогда предложил…»

«Нет, Альдо, – прерывает его другой. – Лучше не надо! Ну что он узнает за полчаса? Карло не станет говорить».

«Да не говорить, Хуан. Высказаться. – Он обращается к Уотербери: – Можете пойти, и сами увидите. У него красивый дом в Палермо-Чико, знаете, такой особняк, в старом стиле. Много замечательных вещей. И вообще он исключительно интересный человек. С ним о многом можно поговорить. У него философского склада ум. Читает Борхеса перед сном».

«Альдо! – Адмирал качает головой. – Пелегрини человек с очень большим весом. А если учесть эту историю с „АмиБанком“… Лучше не надо!»

«Слушай, давай поможем парню, – говорит экономист. – Это наш вклад в искусство! Ты позвонишь ему или мне позвонить?»

Адмирал смотрит с неодобрением: «Позвони ты. И постарайся четко объяснить, что он не журналист. – Он смотрит на Уотербери и вновь заговаривает вальяжным языком гостеприимного хозяина: – Роберто, желаю тебе самой большой удачи с твоим романом. Но когда напечатаешь его… – старая лиса пытается разбавить свою просьбу какой-то долей юмора, – пожалуйста, не указывай моего имени в списке тех, кому будешь высказывать благодарность».

Палермо-Чико, как вам, возможно, известно, – это пространство неподалеку от Ретиро, обнесенное чугунной оградой, с особняками посреди просторных зеленых парков. Их построили, когда песо было песо, там такая свежесть, что чувствуешь запах скота и пшеницы, которые породили их. Тут и там высятся особняки граненого камня, этажа в три, но не обычные, а в старом стиле, метров пяти высотой, увенчанные изящной лепкой или фресками привезенных из Франции художников. Среди искусно выполненной черепицы прорезаются овальные окна, безукоризненные сады подчеркивают гордые колоннады у входа. Эти дома всем своим видом предполагают торжественные съезды гостей, и многие из них превращены в посольства. Остальные принадлежат узкому кругу людей, которым по карману содержать их. У Карло Пелегрини там есть дом, на Калье-Кастекс, по совпадению ту же фамилию носит его жена, Тереза Кастекс де Пелегрини.

Обо всем этом экс-министр рассказал Уотербери и посоветовал просто смотреть и слушать и ни в коем случае не затрагивать бизнес дона Карло. А главное, ни под каким видом не сделать чего-нибудь, чтобы его приняли за журналиста.

Особняк занимает чуть ли не целый городской квартал, высокая кирпичная стена охраняет покой нижних этажей. Охранник опрашивает посетителя через электронное устройство в калитке и потом молча сопровождает в небольшой каменный домик охраны у главного подъезда. Сам особняк напоминает здание, которое он видел в документальном фильме о Наполеоне, – массивное сооружение из красивого бежевого камня под черной сланцевой черепицей.

Уотербери нервничает. По дороге от станции метро он попал под неожиданный проливной дождь, и сзади по шее стекают капли воды. Нужно бы отложить интервью, но он знает, что другого такого случая не представится. Сердце бедного Уотербери стучит, когда он входит в помещение охраны.

В комнате два человека с радиотелефонами и парой автоматических винтовок в углу. Оба в темных очках, один из них идет ему навстречу. Он приблизительно тех же лет, что и Уотербери, но со всей очевидностью можно сказать, что жизненный путь у него был совершенно иной. Это человек, не привыкший философствовать, у него холодное лицо, на котором никогда не отражалось сомнение. Уотербери этого не знает, но перед ним Абель Сантамарина, руководитель «Мовиль-Сегура», одного из нескольких частных охранных предприятий сеньора Пелегрини. В восемьдесят четвертом году Сантамарину судили за двенадцать эпизодов пыток и внесудебных казней в Бэнфилд-Пите, секретной тюрьме федеральной полиции, снискавшей печальную известность во время войны с подрывными элементами. В восемьдесят пятом году он был амнистирован и теперь обеспечивает личную охрану дона Карло и его многочисленных предприятий.

Фортунато поинтересовался:

– Как он выглядит, этот Сантамарина?

– Оказывается, Уотербери потом описал его очень подробно. Это был человек с бычьей шеей, очень широкими плечами и грудной клеткой, короткими бесцветными волосами и глазами неприятного смешанного цвета, карего с зеленым, так что, когда смотришь в них, трудно понять, карие они или зеленые.

Фортунато подумал о человеке, с которым вместе с Шефом встречался несколько недель назад.

– Очень хорошее описание, – заметил Фортунато. – Очень художественное.

– Так вот, этот человек заглядывает в свою папочку и с неприязнью в голосе произносит: «Роберт Уотербери, журналист».

«Я не журналист, – поправляет его Уотербери. – Я романист».

Охранник не обращает внимания на его слова: «Журналист. У вас есть какие-нибудь записывающие устройства?»

«Нет».

«Радиоаппараты? Мобильный телефон?»

«Нет».

Сантамарина смотрит ему прямо в глаза, как будто может прочитать крутящиеся в мозгу Уотербери мысли. То, что он прочитал там, показалось ему недостаточным. «Поднимите руки».

Уотербери подчиняется, и Сантамарина начинает ощупывать его ребра. В это время в помещение входит третий человек с доберманом на цепи. Уотербери посмотрел собаке в глаза, собака зарычала, и Уотербери невольно сделал маленький, но очень опасный шаг назад. Он натыкается на стол, ему в спину впивается наколка для бумаг. Он вскрикивает и отшатывается на Сантамарину, который в этот момент проводит по его ногам металлоискателем. Все происходит в одно и то же время – Уотербери вскрикивает, Сантамарина матюгается, собака прыгает на Уотербери и вцепляется зубами ему в запястье.