Читать книгу - "Маски иллюминатов - Роберт Антон Уилсон"

— У каждого есть отклонения, — заметил Джойс. — Я еще никогда в жизни не встречал человека, который не был бы мне интересен. «Нормальных» людей не существует. Если внимательно присматриваться к людям, которые всем кажутся скучными, рано или поздно вы обнаружите, что каждый из них по-своему безумен и этим по-своему интересен. Скучный вид — всего лишь попытка скрыть это безумие. Человеческая психика являет собой сплошной маскарад. Кстати, хотя меня и заинтересовали некоторые ваши проблемы, — он повернулся к Бэбкоку, — я не даю вам права судить меня и мои поступки. И я не даю этого права ни толстобрюхой церкви, ни вору-государству. Нора живет со мной потому, что она сама так решила, а не потому, что ее заставляют предрассудки или закон. Мне нужна рядом не рабыня, не наложница и даже не жена, а друг, с которым я могу общаться на равных.

Тверд, как горные вершины,

С которых красовался я рогами.

Поистине благородные слова в устах человека, больного от ревности! Слушайте все! Слушайте все! Это звучит голос моей юности, голое Ибсена и Ницше. Но я уже слишком стар для роли Стивена Дедалуса. Если я спрошу, она мне все расскажет, но я не спрошу. Eleutheria. Моя участь: Ubermensch[60], или Проклятый Идиот. Героическая поза: merde.

— Некоторые поступки, — с прежней горячностью продолжал сэр Джон, — просто не принято совершать в приличном обществе.

— Не быть вам психологом, — сказал Джойс со свойственной ему кельтской иронией. — Люди совершают эти поступки сплошь и рядом, просто стараются о них не говорить.

— Джентльмены, — прервал их Эйнштейн, — этот спор длится с тех пор, как возник романтизм, то есть уже более века. Не думаю, что нам удастся окончательно разрешить его сегодня вечером. Давайте поищем более полезное применение нашим умственным способностям — например, постараемся разобраться в чрезвычайно занимательной истории, которую рассказал нам сэр Джон.

Джойс сел в кресло и привычно ссутулился.

— У меня тут возникли кое-какие идеи, — сказал он. — Если хотите, могу поделиться.

— Будьте так добры, — попросил его Эйнштейн. — Мне было бы очень интересно узнать, насколько хорошо ваши идеи согласуются с моей гипотезой.

— Рассказывайте же, — нетерпеливо сказал Бэбкок. Убрав кипу французских и немецких журналов с единственного незанятого кресла в комнате, он тоже сел.

— Начнем с того, — сказал Джойс, — что я не верю в существование книги, которая способна сводить людей с ума. На то есть две причины. Во-первых, это невозможно практически: книга, как и яд, не может действовать абсолютно одинаково на разных людей. Во-вторых, я припоминаю, что уже встречал подобный сюжет в одной книге. У меня есть подозрение, что Алистер Кроули и его помощники из М.М.М. хорошо знакомы с той книгой и попросту используют ее сюжет как прикрытие.

Эйнштейн едва не выронил из рук трубку.

— Очень интересно, — сказал он. — Я начинаю верить в свою гипотезу, ибо она полностью согласуется с вашими словами. Но о какой книге вы говорите?

— Это сборник рассказов о сверхъестественных явлениях, который называется «Король в желтом». Автор — американец по имени Роберт У. Чамберс. Все рассказы так или иначе связаны с таинственной книгой, которая сводит с ума любого, кто ее открывает. Кстати, там тоже часто упоминается о масках и маскарадах. На мой взгляд, это самая удачная книга ужасов со времен выхода «Дракулы», и поэтому я думаю, что она расходится миллионными тиражами. Вполне вероятно, что в «М.М.М.» ее читали и потому придумали весь этот злой маскарад и книгу, которая будто бы несет безумие и смерть.

Эйнштейн начал раскуривать трубку; в темном табаке засиял вишнево-красный огонек.

— Маски и маскарады, — сказал он. — Вот с чем мы имеем дело. Но как нам сорвать эти маски и увидеть, что скрывается за ними? Как совершаются эти «чудеса»? Если бы не Эрнст Мах и не сказка о смоляной кукле, мне вообще было бы не за что зацепиться… Но даже с тем, что я имею, у меня в три раза больше вопросов, чем ответов…

— Предположим, — продолжал он, — вы прочитали «Короля в желтом» и достаточно жестоки для того, чтобы воплотить сюжет этой книги в реальной жизни. Вы хотите убить кого-то и посылаете этому человеку книгу. По-моему, самое простое, что вы можете сделать, — приложить к этой книге письмо, в котором будет написано примерно следующее: «Эта бумага пропитана вирусом проказы» — или сифилиса, или любой другой болезни, упоминание о которой способно вызвать сильный страх. Сработает ли это? Возможно, хотя бы один человек окажется достаточно истеричным и легко внушаемым, чтобы сразу же поверить и покончить с собой. Возможно. Но не три человека подряд. Вероятность этого события чрезвычайно низка. Я думаю, что по меньшей мере одному из этих людей хватит здравого смысла посоветоваться с доктором прежде, чем верить в такое дурацкое письмо и уже тем более сводить счеты с жизнью.

— Вы правы, — согласился Джойс. — Я думаю, что трюк с письмом не прошел бы три раза подряд даже в кальвинистской Шотландии. Хотя мы ежедневно читаем в газетах о всевозможных безумствах, которые совершаются во всех уголках планеты, человечество все же состоит не из одних идиотов. Книга, которую нам так упорно подсовывают, — ни что иное, как уловка, чтобы сбить нас со следа. У меня нет ни малейшего сомнения в том, что самоубийства произошли по совершенно иной причине, а посылки с книгами должны были создать вокруг них некую ауру сверхъестественности.

— Мне бы вашу уверенность, — устало произнес Бэбкок. Джойс смиренно пожал плечами.

— Я ни в чем не уверен, — признался он. — Я просто рассуждаю.

— Давайте дослушаем рассказ до конца, — предложил Эйнштейн, усаживаясь поглубже в свое ярко-красное кресло. — По-моему, у нас еще недостаточно информации для того, чтобы строить какие-либо теории.

— Я рассказал вам почти все, — сказал сэр Джон. — Тем не менее, вам еще предстоит узнать кульминацию этой истории, которая еще более ужасна и невероятна, чем все, что я рассказывал вам прежде.

На стенах начали сгущаться багровые сумеречные тени, изгоняя последние золотые лучи солнца. Часы на Фраумюнстер пробили семь, фён по-прежнему наполнял комнату горячим и плотным воздухом.