Читать книгу - "Академия - Бентли Литтл"

– Значит, у вас что-то поломалось, – сказала Линда. – Мне письмо не пришло.

– Я проверю. Но вы сами говорите – голосование уже в понедельник, у нас цейтнот. Можно я отправлю вам мейл с кое-какой информацией, а вы разошлете его другим учителям? Подстрахуете.

– Конечно.

– Нужно всех предупредить.

– Неужели новое правление школы и правда вправе аннулировать наш коллективный трудовой договор? Отменить все гарантии?

– Мы подадим в суд, профсоюз штата нас поддержит. Беда в том, что суд может принять сторону правления. Такое уже имело место, хотя случаев крайне мало. Независимые школы – пока большое новшество. Мы, скорее всего, проиграем.

Линда была потрясена. Она принялась обзванивать учителей, и ее потрясение возросло. Поддержкой профсоюза дорожили лишь немногие. Люди просто не понимали, что профсоюз – их единственный защитник от рабочих притеснений и несправедливых взысканий. Среди преданных союзников Линды оказались Диана, учителя английского Рей Чен и Стив Уоррен, преподаватель столярного дела Алонсо Руиз, «француженка» Мэри Мерсер, учительница обществознания Сьюзен Джонсон и еще несколько человек. Новенькие сотрудники, пока не заработавшие пожизненного контракта, в основном были ярыми противниками профсоюзов, а многие коллеги пока не определились. Тем не менее Линда добросовестно переслала полученный мейл всем – вдруг прозреют.

На собрание она пришла пораньше. Джоди с единомышленниками расстарались на славу. Зал празднично украсили: по стенам развесили рекламу организаций, суливших будущей независимой школе щедрые пожертвования. На длинном столе грудой высились пончики, стояли напитки, вазы с фруктами. Каждому входящему вручали папку. В ней были газетные статьи, поющие дифирамбы независимой школе, и материалы исследований, иллюстрирующие высокие достижения такой школы по сравнению с традиционным учебным заведением. Понятно, что до голосования прочесть никто уже ничего не успевал. Бумаги эти должны были поразить «избирателя» своим количеством и подтолкнуть его к нужному решению.

– Хорошо, что мы сможем вести обсуждение и голосовать в спокойной, честной и беспристрастной обстановке, – съязвила Диана, явившаяся минут через десять.

Линда, которая до тех пор бродила среди коллег и прислушивалась к разговорам, поведала подруге, что ничего пока не ясно.

– Многие высказывают сомнения, так что надежда есть.

Время подошло к десяти. Люди стали рассаживаться, и подруги заняли места впереди. Диана неуютно поерзала в пластиковом креслице.

– Могли бы хоть нормальные стулья раздобыть, – проворчала она.

– Вот станем независимой школой, тогда и на стулья денег будет хоть отбавляй, – с готовностью сострила Линда.

– Держите ехидные комментарии при себе, – раздался за спиной голос Бобби. Подруги оглянулись на недовольную помощницу директора. – Ваше мнение никому не интересно.

– Ой, простите, – ласково пропела Диана. – Я ошибочно полагала, что живу в свободной стране. Впрочем, я ведь простая учительница английского… Что я понимаю в истории?

Бобби презрительно фыркнула и пошла дальше к центру зала.

– Слушай, – громко сказала Диана Линде, – кажется, мне тут не рады. Пойду-ка я лучше домой.

Бобби рванула назад к ним. Лицо у нее пылало, глаза сердито сверкали.

– Собрание обязательно для всех!

– Вынесете мне выговор? Уведомление о нем можете сунуть в мой личный почтовый ящик. – Диана встала, бросила на кресло врученную ей при входе папку и взяла сумочку.

– Проголосовать сегодня должны все!

Диана молча смотрела на Бобби.

– Прости, – вдруг примирительно сказала та. – Я перетрудилась, работы было непочатый край…

– Ладно, – невозмутимо кивнула Диана, повернулась к секретарю спиной, подобрала папку, села.

– Злая ты, – сообщила подруге Линда и улыбнулась в затылок удаляющейся Бобби.

– Да, формы не потеряла, приятно, – радостно подтвердила Диана.

Наконец собрание началось. Почти все вокруг жевали пончики и фрукты. Взятка, про себя отметила Линда. Джоди вышла на сцену, взяла со стойки микрофон, поприветствовала коллектив. Затем коротко описала собрание школьного совета – для тех, кто не ездил в управление. Она была милой и жизнерадостной, радушной и участливой: старая добрая Джоди Хоукс, а не давешняя жесткая мегера.

– Я приведу примеры изменений, которые ждут нас в случае независимости школы. Если вам они по душе, высказывайте свое мнение.

– Начинается, – шепнула Диана.

Толпа, покончив с угощением, теперь внимательно слушала.

– Приняв устав, мы станем хозяевами своей судьбы, не будем больше зависеть от прихотей школьного совета.

– Да! – выкрикнуло несколько голосов.

Линда повертела головой. Бобби, Джанет, Арт, Джозеф…

Уставный комитет.

– У нас появится демократическое управление, и каждый сотрудник сможет влиять на решения по поводу своей работы.

– Да!

Все спланировано, поняла Линда. Сердце у нее тревожно сжалось. В зале явно разыгрывали отрепетированное представление.

Задумка была хорошая, действенная для любой толпы. Люди перенимали общее настроение, поддавались ему. К голосам уставного комитета начали присоединяться другие голоса. К сторонникам Джоди примыкали все новые учителя; после каждого ее призыва отклик публики звучал еще громче, еще пламенней.

– Мы найдем способ снизить затраты, а за счет сэкономленных средств поднимем зарплату сотрудникам!

– Да!

– Закупим новые учебники и новые компьютеры в каждый класс!

– ДА!

– Привлечем к воспитательному процессу родителей!

– ДА!

– Обяжем родителей вкладывать в обустройство школы либо деньги, либо время!

– ДА!

– Десять часов или сто долларов!

– ДА!

– Каждую четверть!

Горячее скандирование воскресило у Линды в памяти телесериал «Незнакомцы с конфеткой» с Эми Седарис в главной роли. В одной из серий героине пытались промыть мозги некие сектанты. Все они были в одинаковых нарядах и дружно, как по команде, пели песню «Щедрый стол». Вот и нынешнее действо очень уж смахивало на собрание секты. Линда представила, как она вдруг вскакивает и, притопывая, начинает хлопать и распевать во всю глотку: «Сяду я за щедрый стол! Сяду я за щедрый стол! Сяду я за щедрый стол, и день тот недалек!»

Линда хихикнула.

Увы, как раз в этот миг скандирование стихло.

Директриса с подиума одарила Линду хмурым взглядом. Сидящие справа от Дианы Джанет Фрателли и Кен Майерс вытянули шеи и посмотрели на Линду с осуждением. От этого смех разобрал ее еще сильнее. Она почувствовала себя ребенком, который в храме думает о козявках и какашках. Ее скорчило от смеха – неуместного, дикого в подобной ситуации и потому неудержимого.