Читать книгу - "За гранью - Микаэль Крефельд"

Протиснувшись мимо других посетителей, Томас направился к музыкальному автомату, старому «Вурлитцеру», который стоял тут с незапамятных времен. Роясь в кармане, чтобы найти нужную монету, Томас посмотрел на развешенные над автоматом фотографии. Это были черно-белые снимки посещавших когда-то «Морскую выдру» художников и музыкантов, подписанные их рукой. «Газолин», Лоне Келлерман, «Клаусен и Петерсен», Ким Ларсен и особо любимый Томасом Мистер DT с черным маникюром на ногтях, в фетровой шляпе и белом смокинге. Томас опустил в автомат пятикроновую монету. Ему даже не потребовалось взглянуть на кнопки: он точно знал, что хочет послушать. F-5. Давай, Дэрил! Раздался характерный звук метронома, и расстроенный электронный орган начал вступление к старому шлягеру. За спиной у Томаса послышались возмущенные крики отдельных посетителей, которые просили его поставить что-нибудь другое. Не обращая на них внимания, Томас вернулся к стойке.

– Эй, морячок! – окликнул его кто-то, когда он собирался сесть на место.

Полуобернувшись, Томас посмотрел на столик у себя за спиной. Мускулистый парень рокерского вида в обтягивающей майке смотрел на него через желтые стекла солнечных очков:

– Слышь, ты! С нас хватило, мы уже этого наслушались.

– Это классика! – небрежно бросил ему Томас.

– Ну и что! Все равно это музыка для голубых.

Два его приятеля заржали. Оба были в кожаных куртках с рокерскими рисунками на спине, и оба держали в руке по кожаному стаканчику для игры в кости.

– Сколько ни называй меня голубым, все равно нет песни лучше этой.

– Мне больше нравится, как ее поет тот, другой, в оригинальном варианте, – заметила женщина средних лет в клетчатом твидовом костюме и с топорщившимися во все стороны волосами: можно было подумать, что она вся наэлектризована.

Томас повернулся на этот голос и улыбнулся женщине, сидевшей в другом конце барной стойки.

– Дорогая моя Виктория! Это и есть оригинальный вариант. Дэрил Холл написал и исполнил песню в тысяча девятьсот восьмидесятом – за пять лет до того, как Пол Янг сделал из нее хит. Не в обиду будь сказано Полу, но Дэрилу он в подметки не годится. – С этими словами он уселся верхом на табурет.

Виктория упрямо тряхнула головой и выпустила в потолок длинную струю дыма:

– Ну да. Он тоже ничего, но мне все равно тот, другой, больше по душе.

– Имеешь право, – ответил Томас, пожимая плечами. – Тут – свободная страна.

Искоса поглядывая на рокеров, Йонсон подвинул Томасу бутылку «Хоффа» и налил ему в стопку бурбона.

– Послушай, Ворон[6], не пора ли тебе возвращаться домой, в гнездо?

Томас помотал головой и взял стопку:

– Чтобы, как говорится, по доброй воле – нет. – Осушив в один глоток стопку, он запил ее пивом. Через пять минут Дэрил Холл дошел до последней строфы, и Томас встал из-за стойки. Он рылся в кармане, чтобы найти новую монетку.

Рокер в желтых очках оторвался от игры в кости и обратил взгляд на подошедшего к музыкальному автомату Томаса.

– Ну уж нет, черт возьми! – крикнул он, сорвавшись с места. Грубо расталкивая людей, он выскочил из-за стола и ринулся к Томасу. – Думаю, на сегодня это была твоя последняя песня, – сказал он, отталкивая Томаса от автомата.

Затем сам бросил в автомат монетку. Началась «Дорога в ад» группы «AC/DC». Выбросив руку вверх, рокер направился за столик к своим приятелям, которые кивали в такт музыки.

Пошатываясь, Томас постоял у автомата, собираясь с мыслями, затем вывернул все карманы в поисках нужных монет. Разложив содержимое на крышке музыкального автомата, он отделил от остального кучку пятаков и десятикроновых монет, рядом с ней красовался мобильник Томаса и ламинированный полицейский значок. Засунув телефон и полицейский жетон обратно в карман, он одну за другой скормил машине все монетки. Денег хватило на пятнадцать проигрываний. Пятнадцать повторений «Every Time You Go Away». Предстоял славный вечерок. Он вернулся к своему стулу, повторил тот же заказ для себя, для Виктории взял вермута, в благодарность она назвала его ангелом.

Вскоре заиграла музыка, и Дэрил приготовился петь. За спиной Томаса поднялся возмущенный шум.

– Всё! Сколько можно это терпеть!

В один миг рокер в желтых очках очутился у музыкального автомата. Присев на корточки, он напряг мускулы, так что майка на нем вздулась буграми. Оторвал «Вурлитцер» от пола, приподнял и уронил, автомат закачался, повалился набок и умолк. Веселье в зале было в полном разгаре, и среди общего шума мало кто обратил внимание на это происшествие. Йонсон повел глазами в сторону возвращающегося к своему столику рокера и молча проводил его взглядом. Когда он поравнялся с Томасом, тот соскочил с высокого стула. Глядя снизу вверх на качка, который был выше его на полторы головы, Томас произнес:

– За тот фокус, трюкач, который ты сейчас проделал, ты должен мне семьдесят пять крон.

– Чего? – зарычал рокер.

Тут к ним подоспела Виктория и, положив руку на плечо Томаса, сказала:

– Может, лучше оставить это дело как есть? – Затем, холодно улыбнувшись рокеру, спросила: – Разойдемся миром?

– Нет уж, – покачал головой Томас. – В автомат, который ты только что опрокинул, у меня вложено семьдесят пять крон. Так что ты должен мне семьдесят пять.

Смерив взглядом Викторию, рокер повернулся лицом к Томасу:

– Может, прислушаешься к тому, что тебе советует твоя приятельница-лесбиянка? А то как бы не вышло хуже!

– Она не лесбиянка, просто любит твидовые костюмы, – негромко ответил Томас.

– Все равно по ней видно, что лесбиянка.

Виктория сощурилась и сказала, глядя рокеру в лицо:

– С такими-то титьками, как у тебя, что-то ты слишком уж озабочен чужими сексуальными предпочтениями!

У рокера отвисла челюсть, и он беспомощно переводил взгляд с Виктории на Томаса и обратно.

Томас скрестил руки на груди:

– А если подумать, выходит, ты должен еще извиниться перед Викторией, а также и перед Дэрилом Холлом за то, что прервал его выступление! Некрасиво получилось! Так с чего ты начнешь?

– Ты что – не в своем уме?

– Возможно. Но ты все равно должен мне семьдесят пять крон, а Виктории и Дэрилу обязан принести извинения.

– Ниллер! – позвал рокера один из его приятелей.

– Чего? – рявкнул тот.

Приятель глядел на него встревоженно.

– Этот мужик – полицейский, – сказал тот, кивая на Томаса. – Лучше ты не связывайся.

Ниллер сдвинул очки на кончик носа и уставился на него поверх оправы.