Читать книгу - "Слово - Ирвин Уоллес"

СИДЯ НА СВОЕМ БОКОВОМ КРЕСЛЕ в реактивном лайнере KLM Dutch, Ренделл вовремя успел перегнуться через сидящую рядом с ним Дарлену, чтобы ухватить пробегающий далеко внизу образ голландской столицы. Амстердам представился ему ржаво-серой шахматной доской не правильной формы с площадями, занятыми остроконечными башнями и похожими на ваньку-встаньку домами, шахматной доской, где границы между клетками были отмечены блестящими линиями старинных городских каналов.

Как-то раз, в давние-давние времена, еще с Барбарой, Ренделл уже бывал в Амстердаме — всего пару дней — и осматривал его по кем-то установленному стандарту, без должного терпения: самая главная площадь, которую называли Дам; торговый квартал Кальверстраат, дом Рембрандта и картины Ван Гога в «Стеделийк Мусеум».

И теперь, сидя в своем кресле, Ренделл высматривал, что же может ждать его в это новое возвращение, обещающее ему новую жизнь. Даже чувство давящей, томительной угрозы, испытанное им по прочтении вчерашней лондонской газеты — интервью, сделанного неким Пламмером с внушающим страх преподобным Мартином де Фроомом — прибавляло к прибытию в этот город оттенок неуверенности и скрытой опасности, но вместе с тем — и возбуждения. На пространствах проплывающей внизу шахматной доски втайне друг от друга действовали две антагонистичные силы, одна против другой: правоверные легионы «Воскрешения Два», собранные для того, чтобы спасти и укрепить существующую веру, и революционер по имени де Фроом, желающий исподтишка убить живого Иисуса Христа и свергнуть с пьедестала существующую почти два тысячелетия церковь.

Ренделл внутренне посмеялся над собой за то, что вот так просто разделил все на черное и белое, на дурное и доброе. Но, тем не менее, он решил оставаться лояльным к собственному клиенту, как поступал всегда.

Ему было интересно, читали ли Уилер и все остальные статью Пламмера на первой полосе, и какова была их реакция. Размышлял он и про то, стоит ли упоминать об этом интервью, когда Уилер встретит их в аэропорту Схипхол. Но потом решил, что нечего терять время. Понятно, что все они про статью Пламмера уже знали.

Через пять минут их самолет плавно коснулся посадочной полосы, прокатил к площадке у самого здания аэровокзала, и Ренделл с Дарленой вышли через крытый передвижной трап. Стоя на движущейся дорожке, они преодолели расстояние длиной в три футбольных поля и попали на пост таможенного контроля. Желтое стеклянное табло, управляемое итальянским компьютером «Solari 5», направило Ренделла к площадке выдачи багажа, к этому времени уже прибывшего туда на ленте транспортера. К Ренделлу и Дарлене подошел голландский таможенник.

— Американцы?

Он посмотрел на их декларацию.

— О, мистер Ренделл. Нам сообщили, чтобы мы вас ждали. Прошу вас, проходите.

Когда они уже шли за носильщиком, Дарлена облегченно вздохнула:

— Я так боялась, что у меня отберут лишние сигареты.

Попав в зал прибытия, Ренделл тут же запутался. Ему показалось, что он очутился в стеклянной клетке, вращающейся в такой же стеклянной клетке, только побольше размерами.

Дарлена потянула его за рукав спортивного пиджака.

— Может следовало бы поменять деньги? — показала она на банкоматы.

— Уилер сам позаботится об этом, — ответил на это Ренделл. — Только вот, черт подери, где он сам? — Он махнул круглолицей девушке, служащей компании KLM, одетой в темно-синюю униформу и белые перчатки. — Где мы сможем найти наших приятелей, которые приехали нас встречать?

Та указала на ближайшую из четырех дверей в стеклянной стене, уводящих из зоны прибытия.

Уилер, большой и шумный, уже мчался к ним навстречу.

— Добро пожаловать в Амстердам! — приветствовал он их. Затем, чуть понизив голос, он сообщил:

— Я хочу представить вас президенту нашего издательского комитета, главному человеку в «Воскрешении Два», видному религиозному издателю из Мюнхена… Он сам настоял на этой встрече…

Только сейчас Ренделл отметил присутствие другого мужчины, рядом с которым Уилер терял свою значительность, благородного вида джентльмена шести футов и четырех дюймов роста. Тот поднял шляпу, открывая свои седые шелковистые волосы на круглой голове. На его лице выделялись живые глаза за очками без оправы, остроконечный нос и крупные желтые зубы.

— Доктор Эмиль Дейчхардт, — объявил Уилер, представив Ренделла и Дарлену Николсон.

Доктор Дейчхардт сделал вид, что целует руку Дарлены, не касаясь ее губами, стиснул своими костлявыми пальцами руку Ренделла и сказал на несколько лающем, но правильном английском:

— Мы рады, что теперь вы здесь и с нами. С вашим прибытием, мистер Ренделл, наш коллектив обрел законченность. Теперь мы сможем направить все наши многолетние усилия самым эффективным путем, чтобы о них смог узнать весь мир. Да, мистер Ренделл, ваша репутация вас опережает.

Уилер повел всех к выходу.

— Не станем терять времени, — сообщил он на ходу. Сейчас мы подвезем вас прямо в «Амстель», самую лучшую гостиницу Амстердама, где останавливается большинство знаменитостей. Как только вы разместите вещи, мы хотим тут же видеть вас в своей штаб-квартире. Нам хочется, чтобы вы сразу же узнали круг здешних своих обязанностей и встретились кое с кем из наших ведущих сотрудников. После этого — в час дня, правильно, Эмиль? — вы пообедаете со всеми пятью членами издательского комитета, плюс с их советниками-богословами. Там будут все, за исключением доктора Джеффриса, который приедет через пару дней. Да-а, эта ваша телеграмма вызвала самую настоящую сенсацию — вы практически убедили Флориана Найта сотрудничать с нами. Чуть попозже вы обязательно должны рассказать, как вам это удалось. Получается, что вы настоящий коммерсант, разве не так? Ага, а вот и наша машина.

Их ждала громадная корзина цветов и блестящий «Мерседес — Бенц». Шофер — голландец открыл обе двери. Ренделл с Дарленой устроились на заднем сидении. К ним присоединился доктор Дейчхардт. Уилер сел спереди. Они оставили за собой высоченную башню радарного контроля аэропорта Шипхол, проехали мимо непонятной черной статуи в стиле «модерн», затем, преодолев ярко освещенный туннель, влились в шоссе, ведущее к Амстердаму. Разговоры в машине были необязательные, в основном между Уилером и Дейчхардтом, и касались они издательских планов, иногда они же предлагали Дарлене на что-то посмотреть. Ренделл практически не слышал их. Он предпочел внутренне собраться, накопить энергию, пока не уйдет чувство отстраненности, чуждости от новых мест и незнакомых людей, всегда охватывающего его в первый день приезда на новое место. Поездка до города заняла не более получаса. День был теплый, окрестности и дома купались в ярком солнце. Вдали показалось здание завода IBM, сразу же после этого они съехали с автострады, и за окошками автомобиля замелькали таблички с названиями улиц: Йоганн Хуицингалаан, Постесвег, Марникстраат, затем поворот на переполненном перекрестке — Розенграхт.