Читать книгу - "Жертва - Наташа Купер"

— Спасибо, что не поленился спросить. Джордж, ты у меня такой…

Он наклонился и легонько чмокнул ее в щеку. Триш знала, что может не объяснять ему, как непросто ей пришлось в последние дни, но иногда так хотелось пожаловаться — не столько ради Джорджа, сколько ради самой себя.

— Они не сказали, как у ребенка со здоровьем?

— Наркотической зависимости у него нет, но питался он очень плохо, поэтому проблемы есть. Сказывается нехватка витаминов.

— А мозг?

— Вроде бы в порядке, хотя не исключено, что развиваться мальчик будет медленнее, чем здоровые дети. Через год-два будет видно.

— Несчастный ребенок. Как бы я хотела помочь ему хоть чем-нибудь.

— Я понимаю, только ты все равно ничего не можешь сделать. Не терзай себя, мальчику от этого легче не станет. Кстати, как дела у твоего отца?

— Неплохо. Говорит, в следующий понедельник выходит на работу. По-моему, еще рановато, а он уперся — врач, видите ли, сказал, что с ним все в полном порядке. Заявил, что если будет сидеть дома, то от тоски в петлю полезет. Господи! Совсем забыла…

— Что?

— Я же хотела съездить в больницу, извиниться перед дежурным врачом. Они отпустили Пэдди домой и не сказали мне ни слова, вот я и сорвалась на бедного, ни в чем не повинного доктора, а после убийства Чейза и всего остального забыла… Конечно, это не оправдание. Черт! Я так наорала на бедного парня.

— Не стоит так расстраиваться, Триш. Он наверняка давно привык к тому, что родственники больных срывают на нем злость и дурное настроение. К тому же ты была совершенно права.

Триш посмотрела на него с изумлением.

— Ты была права, — повторил Джордж, заметив ее удивление. — Ты ведь просила врачей сообщать тебе обо всех изменениях в самочувствии отца, оставила им номера всех своих телефонов. Тот факт, что изменения были к лучшему, не давал им права не выполнять собственное обещание. Они обязаны были тебе позвонить.

Триш благодарно обхватила округлую талию Джорджа руками и так и пошла, не отпуская его, несмотря на жару.

Дома Джордж налил себе бокал вина, настоял на том, чтобы Триш поднялась наверх и первой приняла душ, а сам отправился на кухню. Когда зазвонил телефон, она уже успела спуститься вниз — чистая и со свежими силами.

— Триш? Это я, Анна. Я пытаюсь дозвониться до тебя с самого утра, как только узнала про Малкольма.

— Да-да, я знаю. Прости, я была очень занята, чтобы перезванивать.

Триш уселась на диван, поджав под себя ноги. На кухне Джордж готовил ужин, и оттуда доносились аппетитные ароматы, щекотавшие ноздри. Она принюхалась и решила, что пахнет немного лимоном, немного чесноком, рыбой и топленым маслом.

— Я не представляю, что теперь делать с фильмом. — В голосе Анны отчетливо звучали истерические нотки. — Нам обязательно нужен был Малкольм. Без него мы ни за что не сможем продать фильм. Как он мог?..

— Господи, Анна! Его же убили.

— Я знаю, знаю. Конечно, это ужасно и для самого Малкольма, и для его семьи, но мы ведь… Черт подери!

— Триш! — крикнул из кухни Джордж. — Еще пара минут, и все будет готово!

— Анна, у меня мало времени.

— Да, я слышала…

— Ты что, плачешь?

— Нет. Конечно, нет, — ответила Анна и громко всхлипнула.

— Ну, перестань. Говори, что у тебя там стряслось? Господи, неужели вы с Малкольмом…

— Не смеши меня, — перебила Анна и снова всхлипнула. — Просто я обязательно должна сделать этот фильм и продать его. Обязательно, понимаешь?

— Почему? Ну давай, выкладывай!

— Я не хотела говорить тебе, Триш, но это мой последний шанс. Если в следующем месяце я не получу крупную сумму денег, банк затянет у меня на шее петлю. Дело очень срочное. Меня ждет банкротство, понимаешь? Если это случится, я потеряю свой дом. Мне сорок два года, Триш. Я уже никогда не смогу купить себе новый дом. Я не знаю, что со мной будет. Я…

— Анна, послушай…

— Когда я узнала про Дебору и поняла, что она в самом деле невиновна… Я была уверена, что вытянула выигрышный билет. Потом выяснилось, что найти альтернативного убийцу не так-то просто. Редакторы сказали, что историй о несправедливо осужденных и так хватает, и они не купят сюжет, если я не смогу хотя бы предположить, кто был настоящим убийцей, и обосновать свои выводы.

— А твои редакторы не боятся обвинений в диффамации?

— Ну! Так далеко мы еще не заглядывали. Главное, они все время повторяли, что нужна драма, а не нудная лекция по юриспруденции, вот я и старалась, понимаешь? Я правда старалась, как могла. Только я ведь не особенно во всех этих вещах разбираюсь и не умею так здорово, как ты, людей опрашивать. В общем, ничего у меня не получилось. Я перечитывала материалы чертовых судебных заседаний снова и снова и не видела никаких зацепок. В конце концов, я начала думать, что было чистым безумием тратить на этот фильм столько денег и столько времени. Я ведь взяла на него кредит в банке, понимаешь? Малкольм, правда, был на моей стороне, только и он ничем существенным не помог. Вот тогда я и решила обратиться к тебе, Триш.

— Надо было сразу рассказать все как есть.

— Я подумала, что если кто-то и способен найти убийцу и спасти меня, то только ты, Триш. Я была… я была в полном отчаянии.

Вот дьявол! Значит, теперь, помимо собственной безопасности, здоровья отца, проблем своих клиентов, Деборы Гибберт и Кейт, придется беспокоиться и за Анну с ее невеселым будущим. У Триш появилось чувство, будто несчастья преследуют ее, однако на смену мрачным мыслям тут же пришло инстинктивное желание взять все под контроль и объяснить каждому, что и как следует делать.

— Постарайся не впадать в истерику, — сказала она наконец. — Еще не все потеряно. Завтра утром я позвоню Корделии Уотлам и постараюсь как можно скорее встретиться с ней. Кто знает, вдруг выясним что-нибудь полезное. Ты, главное, не падай духом. Конечно, участие Малкольма имело и для Деб, и для фильма большое значение, но на нем свет клином не сошелся. Если мы раздобудем для нашей истории какие-нибудь громкие факты, то твой канал обязательно согласится купить фильм даже без участия такой знаменитости, как Чейз. Я обещаю сделать все возможное.

— Я знаю. Я знаю, Триш, ты будешь драться, как тигрица, и за меня, и за Дебору. Извини, что сразу все не рассказала. Не надо было скрывать насчет банка, просто я боялась признаться, что нахожусь в таком отчаянном положении. Мне всегда казалось, что, когда люди знают о твоих неприятностях, они начинают относиться к тебе, как к человеку второго сорта, и не придают никакого значения твоим словам, и они…

— Анна, перестань. У тебя самая настоящая истерика. Я же сказала, что сделаю все возможное. Я позвоню тебе завтра вечером, а ты пока давай поторопи своих медицинских консультантов. Это очень важно. Ну все. Мне пора идти. Счастливо.